Хорошо смеется тот, кто смеется последним

ШОЛОХОВ. Может быть, нашему дорогому Анастасу Ивановичу…

ХРУЩЕВ. Как дед Щукарь?
Я вижу, что у Пленума игривое настроение. Это, видимо, хороший признак, и по существу никто не возражает?

ГОЛОСА. Нет. (Аплодисменты.)

ХРУЩЕВ. Почему он аплодирует? (Обращаясь к товарищу Брежневу.) Это рады, чтобы вас освободить. Нельзя же назначить, не освободивши. Это обрадовались люди, что вас освободили.

БРЕЖНЕВ. Не думаю. Это они хорошо провожают.

ХРУЩЕВ. Думаю, что никто не требует голосования, поэтому будем считать, что одним аплодируют — поддерживают, другие аплодируют – провожают. Так?..

При демократии, конечно, может быть всякое.
Раз демократия, то и руководство может быть подвергнуто критике. И это надо понимать. Без критики нет демократии. Тогда раз сказал, значит враг народа — тащи его в каталажку с судом или без суда. От этого мы ушли, это мы осудили. Я бы сказал, что если это не позорное, то неприятное прошлое — то, что было. Неприятное потому, что, что ничем не вызывалось. Мы антидемократические методы побороли со всеми трудностями и разбили врагов, оппозицию, иели монолитность в народе, который поддерживал нашу партию, а сейчас, я так понимаю, не все мы единого мнения, сейчас у нас по нарастающей развивается этот процесс. Поэтому, чтобы было более демократично — надо устранить препятствия: освободить одного и выдвинуть другого.
Анастас доволен, доволен. (Смех.) Правильно я сказал?

БРЕЖНЕВ. Насчет Анастаса?

Вы, Никита Сергеевич, знаете мое отношение к вам на протяжении 25 лет.

Вы знаете мое отношение, в трудную для вас минуту – я тогда честно, смело и уверенно боролся за вас – за ленинскую линию.
Я тогда заболел, у меня был инфаркт миокарда – но и, будучи тяжело больным, я нашел силы для борьбы.

Сегодня я не могу вступить в сделку со своей совестью и хочу по-партийному высказать свои замечания.

Почему мы сегодня вынуждены говорить о крупных ошибках и промахах в работе, почему мы все отмечаем тяжелую обстановку в работе Президиума ЦК.

Над этим вопросом я думал много и серьезно и твердо убежден, что, если бы вы, Никита Сергеевич, не страдали такими пороками, как властолюбие, самообольщение своей личностью, верой в свою непогрешимость, если бы вы обладали хотя бы небольшой скромностью – вы бы тогда не допустили создания культа своей личности – а вы, наоборот, все делали для того, чтобы укрепить этот культ.

Вы не только не принимали мер к тому, чтобы остановиться на каком-то рубеже, – но, наоборот, поставили радио, кино, телевидение на службу своей личности.
Вспомните, какой шум вы подняли по поводу того, что в печати появилась заметка о приеме…

Вам это понравилось.
Вы по-своему увидели в этом свою силу и решили, что теперь вы можете управлять самостоятельно, единолично.

Вам понравилось давать указания всем и по всем вопросам, а известно, что ни один человек не может справиться с такой задачей – в этом лежит основа всех ошибок…

Нельзя формировать структуру промышленности за обедом.

Как вы отзываетесь о товарищах, о Секретариате?
Вы ведь не знаете работу Секретариата. Он ведет большую работу.