В последние дни Унцукульский район вновь дал о себе знать как один из самых нестабильных районов в Дагестане. В поселке Шамилькала двойной взрыв унес жизни троих людей, а за три дня до этого жители села Гимры заблокировали дорогу республиканского значения, требуя у властей найти троих земляков, пропавших накануне.
В результате штурма ОМОНу не удалось разогнать людей и освободить дорогу, вдобавок толпа разгоряченных молодых людей забросала силовиков камнями. А трое пропавших гимринцев сильно избитые нашлись в отделении полиции в Шамилькале и вскоре были отпущены на свободу.
МВД Дагестана сообщило что «С целью выявления виновных лиц и организаторов провокации сотрудники полиции внимательно изучат видеоматериалы, в том числе и размещенные в сети Интернет». Тем временем жители Гимры сообщали, что заблокированы все въезды в село и людей пропускают только по документам. Чтобы выяснить ситуацию, мы посетили родину Имама Шамиля и форпост дагестанских салафитов — село Гимры.
КТО ты есть?
Оставив за собой Буйнакск и проехав через тоннель, за несколько минут переносишься из города в село. Кругом над тобой нависают грозные скалы, душу охватывают необычные ощущения. Дорога змейкой спускается вниз. Сразу после спуска, на Гимринском повороте, стоит военная техника, люди в касках греются у костра возле БТРа. Увидев меня, один из них выходит к дороге. Прапорщик славянской внешности просит показать документы.
— Зачем вы приехали в Гимры? — спрашивает он, изучая меня с ног до головы.
— В гости к другу, отвечаю я.
— Нашли бы другое время, здесь же режим КТО (Контртерроистическая операция) идет.
В это время подъезжает машина и остальные люди в касках проверяют документы водителя и пассажиров, осматривают багажник и тщательно изучают все в машине. После недолгого процесса нас отпускают и молодые ребята на машине согласились подбросить меня до села. По дороге спрашиваю, часто ли так проверяют. Худощавый водитель с рыжей бородой, лет 20-ти, объясняет мне, что это они вычисляют тех, кто недавно участвовал в митинге. «Они сняли видео и выяснили кто там был, и теперь проверяют документы, чтоб вычислить тех, кто там был, — добавляет другой. — Говорят, что якобы тут ввели режим КТО, а на самом деле не объявляли». Спрашиваю: «А вы были на митинге?». «Если бы были, мы из села не выходили бы», — улыбается парень. Село расположено на нескольких холмах. Почти у всех во дворе сады. Женщины на улице почти не встречаются, если и встречаются — то только в хиджабе, некоторые в никабе (полностью закрывают лицо).
Брата не выдают
«Здесь часто такое происходит, что приходят и без объяснения причины задерживают и забирают молодых парней», — рассказывает мне рыжебородый водитель уже у него дома. На столе хурма, груша и, конечно же, виноград, которым славились раньше Гимры. А теперь славятся режимом КТО и частой стрельбой. По его словам, нет парня, которого бы не забирали в Шамилькалу и который не оставлял там свои отпечатки пальцев. «Когда ночью мы узнаем, что сюда едет колонна, никто дома не остается, все выходим. Кому хочется, чтоб тебя били, оскорбляли, дергали за бороду? Нас всех обвиняют в пособничестве. Но кто выдаст своего брата, который вынужден воевать? Поэтому мы и попадаем под пресс», — сокрушается Магомед. Он рассказывает о том, что такими методами вынуждают ребят браться за оружие, что человек, который один раз прошел через пытки силовиков, второй раз не захочет это испытать и что он выбирает дорогу в подполье.
«Вот этих трех ребят, которых задерживали в Махачкале, ради которых люди вышли на митинг, пытали всю ночь. На них страшно было смотреть», — говорит мой собеседник с волнением. Чувствуется. что он сильно обижен таким обращением со своими сельчанами. По его словам, в основном силовики задерживают тех, кто несколько лет учился исламу за рубежом. А таких в Гимрах насчитывается более 60 человек. Если забрать каждого такого и их родственников, с пристрастием допросить, то набирается внушительное число молодых гимринцев, которые, мягко говоря, ненавидят силовиков и власть, которую они представляют.
Далее Магомед сделал мне экскурсию по селу, показал дом имама Шамиля и имама Газимагомеда. На гимринском кладбище своеобразные надгробные камни. А на некоторых могилах вообще нет памятников, только камень, обозначающий, что там могила. Там же могила имама Газимагомеда и отца имама Шамиля.
«Кино снимаем»
Дверь открыл парень с уставшим, измученным видом. На опухшем лице еще остались следы побоев. Это Али Сулейманов — один из тех троих, недавно задержанных в Махачкалинском аэропорту и впоследствии отпущенных после митинга, односельчан. Он рассказывает мне о том, что в ту ночь они с двумя другими гимринцами должны были вылететь в Стамбул, кто навестить маму, кто сделать операцию на челюсть, но в результате провели всю ночь под пытками. По словам Али, остальных всех пассажиров пропустили, а когда им регистрацию делали, якобы компьютер дал сбой и они втроем ждали пока все исправят. А в это время другим ставили печати и регистрировали. Потом прибежали люди в масках и с использованием нецензурной брани ударами прикладов положили их на землю, на голову натянули мешки и туго затянули руки скотчем. На возмущенные расспросы пассажиров рейса, один из них ответил: «Спокойно, граждане, кино снимаем». Забрав с аэропорта, закинули в машину со словами «Добро пожаловать в Турцию». Лежа положили в салон автомобиля «Газель», а по головам ходили ноги в армейских берцах.
«Пытали всю ночь. На вопросы, за что нас задержали, снова отвечали ударами. А потом к пальцам что-то прикрепили и начали пускать ток. Спрашивали, где находится мой дальний родственник Магомед Сулейманов, где Ибрагим Гаджидадаев», — рассказывает Али. Иногда он замолкает и глубоко вздыхает. Заметно, что трудно рассказывать. Жалуется, что периодически стали появляться головные боли. Оказывается, Али и еще одного из ныне задержанных забирали до этого тоже, но тогда сняли отпечатки и отпустили. Тогда у них спрашивали про автомат, найденный в какой-то машине. В этот раз, по рассказам Али, ничего не предъявили, не сказали, за что задержали, и сами не представились, на них была маски, да и у этих — мешки на головах. «Пока ехали, у меня с головы соскальзывал мешок и я краем глаза увидел, что они начали снимать номера с машины. Я подумал, что вот уже все, сожгут теперь нас вместе с машиной и потом объявят, что взорвались при перевозке взрывного устройства. Но почему-то страшно уже не было», — говорит Али и даже улыбается.
Нельзя жаловаться
Отец Али — Сулейман, седовласый мужчина заходит в комнату и вступает в разговор. На вопрос, что он намерен делать, если сына так избили, написал ли заявление в прокуратуру, он отвечает, что не будет. Мотивирует такой поступок тем, что вряд ли чего-нибудь смогут добиться в такой системе. «Да и не положено по исламу мусульманину жаловаться неверным на тех же неверных. Это принижает достоинство мусульманина», — добавляет он. Сидящий рядом парень, проучившийся в Египте несколько лет, подтверждает что есть такое положение в исламе, суд должен быть божественный. Он уверен, что если бы люди в тот день не вышли на митинг, этих ребят потеряли бы и возможно где-то нашли бы убитыми, как и множество других похищенных ребят. По словам Сулеймана, в селе трудно найти молодого парня, который бы не приходился родственником ушедшему в подполье Магомеду Сулейманову. Причиной задержания его сына была, на его взгляд, фамилия Сулейманов, не более. «Если где-нибудь в Махачкале гимринец будет с бородой ходить, он автоматически становится преступником, экстремистом. Хотя ребят с бородой в Махачкале полно, к ним и спроса нет никакого, а нас преследуют», — утверждает он.
Почему Гимры?
Следующий мой собеседник, загорелый мужчина лет сорока пяти, не хочет, чтоб я его на диктофон записывал и попросил не называть его имя. Меня к нему привели, потому что считают что он во всем разбирается. Спрашиваю: «Почему именно ваше село блокируют, вас задерживают? Какая причина?» Начинает он с 90-х годов, когда после распада СССР, жадные до исламских знаний гимринцы уехали учиться за рубежом, кто в Сирии, кто в Египте и в Саудовской Аравии. Когда они получили исламские знания там, где ислам никогда не переставал быть господствующей идеологией, где всегда существовали исламские учебные заведения и ученые, они поняли, что то, что здесь делают под видом ислама, это не совсем ислам. «Много языческих моментов, которые через адаты пришли и как элемент религии вошли в нее. Например, завязывают куски ткани на могиле шейха и еще много таких примеров. Вот когда стали утверждать, что это нельзя делать, мы стали вероотступниками, бандитами и террористами», — рассказывает собеседник, очень эмоционально жестикулируя. Он объясняет, что в исламе не надо подставлять вторую щеку, когда ударили другую, насильника и злодея надо остановить любой ценой. Отсюда и противостояние.
Религиовед, профессор Даггосуниверситета Саидов Садык утверждает, что если жить по законам шариата, то рано или поздно у этого человека или общества, которое по нормам ислама работает, возникнут проблемы с законом. Это его, 66-летнего преподавателя несколько раз ударил ножом студент за его атеистические взгляды. По мнению профессора, в Гимрах всегда были сильны позиции ислама и шариата, они, как потомки всемирно известного имама, более высокомерные. И никогда не будут ходить по судам и требовать наказания того, кто обидел. У них принято по-другому отвечать на насилие.
Мимо военных едем с молитвой
Провожая меня до трассы Шамилькала — Буйнакск, моему новому знакомому Магомеду и двоим его друзьям на машине надо было пройти через силовиков на выезде из села. Никто из них не взял с собой документы, боятся что окажутся в списке разыскиваемых и домой не отпустят. Когда приближаемся к военной технике, они все втроем хором читают кусок из аята Корана «Ясин». Магомед мне перевел его и пояснил, что это читал пророк Мухаммед, когда прятался от преследующих его корейшитов и перебирался из Мекки в Медину.
02.12.12.