Из-за своего стратегического местоположения между двумя центрами арабского влияния ХХ века, какими являлись Египет и Ирак, Сирия долгие годы была законодательницей моды в арабской политике, и регион смотрел на нее как на эпицентр национализма арабов. Такие ощущения усиливало то обстоятельство, что именно в Сирии была создана первая крупная пан-арабская националистическая партия «Баас», и что именно сирийские (в том числе, ливанские) интеллектуалы и активисты сделали пан-арабскую идеологию популярной.
Более того, какие бы идеологические или политические тенденции ни побеждали в Сирии, именно они чаще всего начинали господствовать на арабской политической сцене. Так было в 1950-х и 1960-х годах во времена «холодной войны» между «революционными» военными режимами, ратовавшими за дело арабского национализма, и консервативными монархиями, твердо державшимися за свою власть и привилегии. По словам одного аналитика, сегодня в региональной политике возникают признаки новой холодной войны, «и в очередной раз этот масштабный конфликт проявляется в борьбе за Сирию».
Однако эта новая холодная война выходит за пределы арабского мира. Саудовской Аравии бросает вызов Иран, который арабским не является. Кроме того, идеологические грани конфликта сегодня размыты. Исключительно консервативные монархии Персидского залива, непоколебимо противостоящие демократии в своих собственных странах, поддерживают демократию в Сирии, действуя заодно с демократической Турцией, которая тоже не является арабской страной. Между тем, самовластный Асад пользуется поддержкой Ирана, чья гибридная политическая система включает как клерикальные, так и представительные институты.
Читайте также: Будем готовы к новому Ближнему Востоку
Кое-кто утверждает, что участие Ирана в нынешней региональной холодной войне привнесло в этот регион религиозные (шииты против суннитов) и этнические (персы против арабов) разногласия. Но Тегеран поддерживает Асада из стратегических, а не религиозных соображений (не говоря уже об этнических). Сирия это единственная верная союзница Ирана из числа арабских государств, и она оставалась таковой даже во время разрушительной ирано-иракской войны, навязанной Тегерану Багдадом. Все прочие арабские режимы, и главным образом купающиеся в нефтедолларах монархии Персидского залива, не только поддерживали Ирак, но и неплохо финансировали военную машину Саддама. В равной, если не в большей степени важно то обстоятельство, что Сирия с 1980-х годов является главным коридором, по которому иранскую военную и финансовую помощь получает ливанская «Хезболла», а до недавнего времени получал и ХАМАС.
Также важен и экономический аспект этих отношений. Сирия стала для Ирана важнейшим экономическим спасательным кругом. Как сказал один аналитик, «по мере усиления изоляции этих стран от мирового сообщества, их экономические связи становятся все более важными». В рамках такого сотрудничества незадолго до начала сирийского восстания было подписано соглашение на 10 миллиардов долларов о строительстве газопровода, который должен пройти через Ирак, Сирию и Ливан, а потом добраться до Европы через Средиземное море.
Плюс к этому, Иран воспринимает асадовскую Сирию как часть фронта «сопротивления» Израилю, который является одним из двух главных врагов Тегерана (второй – Саудовская Аравия). Именно авторитарные суннитские режимы в арабских странах, например, в Саудовской Аравии и в Иордании (а до недавнего времени и в Египте при Мубараке), раздувают пламя религиозного конфликта, называя иранскую поддержку сирийскому режиму алавитов сектантской, проводимой в рамках усилий Тегерана по созданию шиитской оси, чтобы господствовать на Ближнем Востоке. Такое утверждение бессмысленно, если применять его к иранской политике в отношении Сирии, поскольку большинство мусульман, как шиитов, так и суннитов, считают алавитов еретиками и даже не мусульманами. Однако это утверждение находит определенный отклик, потому что иракское правительство, где доминируют шииты, поддерживает тесные отношения с Ираном, а «Хезболла» очень сильно зависит от Тегерана, получая от него военную и финансовую помощь.
Также по теме: Сирию уже слишком поздно спасать?
Однако Иран в своей политике в отношении Ирака и «Хезболлы» лишь отчасти руководствуется сектантско-религиозными соображениями. Для Тегерана важно иметь в Багдаде дружественный режим, потому что повторение войны с Ираком ему уже не по силам. Та война нанесла колоссальный ущерб обеим странам, но особенно пострадал Иран. Падение Саддама придало сил шиитскому большинству в Ираке, что усиливает иранское ощущение безопасности со стороны соседа. Все основные шиитские партии в Ираке возглавляют люди, признательные Ирану, который дал им убежище и обучал их во время правления Саддама. Ливанская «Хезболла» поддерживает тесные религиозные и идеологические связи с правящими клерикальными кругами Ирана, однако у этих взаимоотношений есть и своя стратегическая логика. «Хезболла» это единственная арабская сила, способная выступить против Израиля и разбить ему в кровь нос, что она и сделала в 2006 году, когда израильские войска вторглись в Ливан. Военный потенциал «Хезболлы» дает Ирану возможность действовать против Израиля с тыла, если Израиль или Америка совершат нападение на иранские ядерные объекты.
А Саудовская Аравия поддерживает суннитскую в большинстве своем оппозицию против режима Асада в большей степени не по религиозным соображениям сектантского толка, а из-за того, что этот режим связан с Ираном. По мнению саудитов и их монархических союзников из стран Персидского залива, если Иран погрязнет в сирийской трясине, это отвлечет внимание и силы Тегерана от зоны залива. А это выгодно тамошним королевствам, которые с опаской взирают на последствия арабской весны для их собственной легитимности и долговечности. Восстание в Бахрейне, жестоко подавленное режимом Аль-Халифы при военной поддержке со стороны Саудовской Аравии, заставило самодержцев Персидского залива нервничать по поводу своего будущего. Поэтому они называют демократическое движение в Бахрейне иранским заговором, чтобы заручиться поддержкой со стороны арабской общественности и западных держав.
Читайте также: Панорама Ближнего Востока
Правительства Саудовской Аравии и Катара оказывают финансовую помощь сирийской оппозиции, а члены Совета по сотрудничеству стран Персидского залива поставляют Свободной сирийской армии оружие и боевиков, которые ведут борьбу с режимом Асада. Такая иностранная поддержка способствовала превращению конфликта в Сирии в полномасштабную гражданскую войну.
Такие сообщения подтверждаются все более смертоносными атаками оппозиции на объекты режима, в том числе, на нервный центр его аппарата безопасности, которая была проведена 18 июля 2012 года. Тогда погибло несколько высокопоставленных руководителей, включая министра обороны и шурина Асада. Захват повстанцами части Алеппо и продолжающиеся нападения на Дамаск указывают на то, что иностранные друзья постоянно пополняют их арсеналы.
Выступление региональных держав, таких как Саудовская Аравия и Турция, на стороне оппозиции, а Ирана на стороне режима, превращает сирийский конфликт в региональную проблему. Но он может иметь и глобальные последствия из-за стратегических и экономических связей сирийского режима с Россией и той поддержки, которую оказывают оппозиции Соединенные Штаты и Европа. Россия и Китай пока сопротивляются западным призывам оказать на Асада давление и вынудить его уйти. Эти страны также наложили вето на три резолюции Совета Безопасности ООН о введении санкций против Сирии. Последняя такая резолюция была отвергнута 19 июля 2012 года.
Также по теме: Израиль теряет инициативу в ближневосточном процессе
Но Россия недавно подала сигнал о том, что ее преданность Асаду не бесконечна. Один аналитик предполагает, что цель России заключается в предотвращении нестабильности, а не в поддержке Асада. «Они просигнализировали, что Россия согласится на смену руководства в Сирии, говорит он, — но только если эту смену произведут сами сирийцы, и она не будет навязана извне». Это говорит о том, что Москва не намерена до конца бороться за сохранение режима Асада на долгие времена, но в то же время, она против западной интервенции по ливийскому образцу, которая подорвет российские позиции в Сирии и ослабит влияние России в этой стране, являющейся ее единственной союзницей в арабской части Средиземноморья. В сирийском Тартусе размещается единственная за пределами постсоветского пространства российская военная база, и данное обстоятельство нельзя недооценивать, так как это существенный психологический фактор для Москвы.
Связи России и Сирии сдерживают западные державы в их желании напрямую вмешаться в сирийское противостояние, а отношения Асада с Ираном создают для США мощный стимул добиться свержения режима. Сирия это иранский козырь в арабском мире, она служит коридором для оказания помощи «Хезболле», а также усиливает иранский потенциал ответного удара по израильским и американским целям в случае нападения на иранские ядерные объекты.
Против такой логики работает то обстоятельство, что западное вмешательство с целью свержения режима Асада поставит Соединенные Штаты и их союзников в очень затруднительное положение. Вашингтон обеспокоен тем, что в Сирии после Асада может возникнуть анархия и начнется насилие, какое все мы наблюдали в Ираке после ухода Саддама. Из-за американского вторжения в Ирак и его последствий репутация США на Ближнем Востоке была разорвана в клочья. Аналогичная интервенция без санкции Совета Безопасности (а она очень маловероятна из-за сопротивления русских и китайцев) может породить серьезные конфликты между западными державами и их региональными союзниками, такими как Турция, с одной стороны, и Ираном и Россией с другой. Поэтому, хотя США усиливают свою антиасадовскую риторику и тайно поддерживают вооруженную оппозицию, от прямой военной интервенции в Сирии они воздерживаются.
Читайте также: Россия на Ближнем Востоке
Отсутствие единства в рядах оппозиционных сил усиливает страх перед анархией в Сирии, которая может начаться после ухода Асада. По словам одного аналитика, «широкая пропасть противоречий разверзлась между эмигрантской политической оппозицией и полевыми командирами повстанцев на местах. Налицо напряженность между «Братьями-мусульманами» и прочими группировками. А региональные отряды боевиков утверждаются в качестве власти в провинциях». Спецпредставитель ООН в Сирии Лахдар Брахими (Lakhdar Brahimi) призывает провести переговоры с целью урегулирования ситуации между режимом и его оппонентами, чтобы создать в Дамаске переходное правительство и подготовиться к постепенной передаче власти. Он заявляет, что такое соглашение необходимо в целях недопущения «сомализации Сирии, потому что при таком развитии ситуации полевые командиры и сирийский народ будут подвергаться гонениям и преследованиям со стороны тех, кто будет управлять их судьбой». Брахими добавляет, что если в ближайшее время не будет достигнута договоренность о создании переходного правительства, в предстоящем году в результате продолжающейся гражданской войны может погибнуть сто тысяч сирийцев.
Но такое урегулирование в результате переговоров будет невозможно, если вовлеченные в этот кризис региональные и глобальные игроки, такие как Саудовская Аравия, Турция, Иран, Соединенные Штаты и Россия, не одобрят данные шаги и не позволят начать внутрисирийские переговоры без навязывания своего мнения. Проблема состоит в том, что все они могут создавать помехи на этом пути, поскольку поддерживают финансовые и военные связи со своими ставленниками в Сирии. А эти группировки, как из лагеря режима, так и из лагеря оппозиции, в свою очередь могут сорвать любое соглашение, которое будет достигнуто без согласия их покровителей.
Также по теме: Трансформации и война на Ближнем Востоке
Борьба за Сирию еще больше осложнена двумя взаимосвязанными вопросами, в которых многие страны выступают друг против друга. Первый вопрос это борьба за влияние и контроль над имеющим богатые месторождения энергоресурсов Ираком, которая идет между Ираном с одной стороны, и Саудовской Аравией и Турцией при поддержке США, с другой. Второй вопрос это конфронтация между Ираном с одной стороны, и США, Европой, Израилем и Саудовской Аравией с другой по поводу права Тегерана на ядерное обогащение и параметров такого права.
Таким образом, Сирия оказалась в центре драки в масштабах всего региона, и драка эта в основе своей ведется за новую расстановку сил в двух взаимосвязанных плоскостях. Во-первых, это борьба между Ираном и Саудовской Аравией в Персидском заливе, а во-вторых, это борьба между осью США-Израиль и Ираном за региональную расстановку сил. А Сирия просто вставной номер в этой масштабной и гораздо более важной в плане стратегии борьбе. Иранскую поддержку Асаду и американо-саудовскую поддержку его противникам можно понять только в контексте этой общей борьбы за власть и влияние. Следовательно, урегулирование сирийского кризиса связано с тем, что произойдет в этих двух плоскостях, и его нельзя от них отделять.
Эта работа легла в основу презентации на международной конференции по урегулированию сирийского кризиса, которая была организована Центром ближневосточных исследований Денверского университета и состоялась 10-11 января 2013 года.