Международный Трибунал по Чечне, который был инициирован Первым Президентом Чеченской Республики Ичкерия Джохаром Дудаевым.
Мы не сомневаемся, что рано или поздно преступления против человечества, совершаемые русскими оккупантами на чеченской земле, народоубийство получат достойное осуждение и наказание, а потому продолжаем сбор новых материалов для предстоящего международного военного трибунала.
В соответствии с Российской Конституцией, массовое применение государственного принуждения возможно только в двух правовых ситуациях, а именно: при объявлении военного положения и начале войны или при объявлении чрезвычайного положения.
Президент и правительство, предпринимая военную акцию в Чечне, не объявили ни одно, ни другое положение. Для объявления военного положения не было правовых оснований, потому что оно может быть введено только при условии, если Россия стала объектом агрессии. Совершенно очевидно, что Чечня не была агрессором по отношению к России и, значит, не было оснований для введения военного положения.
Для введения чрезвычайного положения тоже не было достаточных оснований, потому что по замыслу наших властей планировалось нечто вроде «блицкрига»; не предполагалась цензура, ограничение передвижения, закрытие определенных организаций, ликвидация партий и т.д. Власти думали, что все произойдет быстро, мгновенно, и поэтому не позаботились о введении чрезвычайного положения. Впрочем, в обращении Президента к воюющим сторонам (а по сути дела, это было обращение только к одной из этих сторон о том, что они должны немедленно разоружиться и прекратить военные действия) содержалась угроза, что если это требование не будет выполнено в течение 48 часов, то Президент введет чрезвычайное положение.
Требование, как мы знаем, выполнено не было, конфликт приобрел очень широкий характер. Фактически началась война. Президент так и не успел объявить ни военное положение, ни чрезвычайное положение. Создан очень опасный прецедент. В будущем, если будут такого рода конфликты, Президент, видимо, охотно может прибегать к тому, чтобы действовать, не объявляя ни военного, ни чрезвычайного положения, тем самым развязывая себе руки.
Указы Президента и постановления правительства составлены довольно хитро. При их изучении действительно можно прийти к выводу о том, что введение войск было правомерным. Кто же станет утверждать, что Президент не может перемещать войска в пределах определенной территории? Кто станет утверждать, что не нужно бороться с незаконными вооруженными бандформированиями? И я не удивлюсь, если Конституционный суд признает хотя бы в какой-то мере эти акты конституционными. Но даже если это произойдет (а я надеюсь, что все-таки такое однозначное решение не будет принято) и если в какой-то части эти акты будут признаны конституционными, то само по себе это не исключает постановки вопроса об уголовной и иной ответственности лиц, развязавших этот конфликт.
Таким образом, возможна парадоксальная ситуация, которую я охарактеризовал бы так: преступно, но конституционно.
Совершено преступление. Дан приказ на ведение войны. Истреблены тысячи людей. Конституционный суд не решает вопросы факта. Он решает только узкоюридический вопрос о том, соответствуют ли указы Президента Конституции.
Представьте себе: отдается приказ о введении войск в Чечню. Говорят – что для наведения конституционного порядка. Но ведь Президент и правительство знают о заявлении Дудаева и других чеченских лидеров о том, что они будут оказывать активное вооруженное сопротивление. Президент и правительство знают, что эти чеченские вооруженные формирования находятся не только в поле, но и в населенных пунктах. Отдавая приказ о бомбежке этих населенных пунктов и их обстреле, Президент, правительство, министр Грачев совершенно ясно должны были сознавать, что этот удар направлен не только против вооруженных формирований, но и против мирного населения.
С точки зрения уголовного права здесь имеет место массовое убийство мирного населения с так называемым эвентуальным, то есть косвенным умыслом. Характерная черта этого умысла состоит в том, что лицо в общем-то не желает смерти другого человека. Оно преследует какие-то другие цели, но ему все равно, какими средствами эти цели будут достигнуты. И, значит, оно допускает, что будут убиты мирные жители для того, чтобы восстановить так называемый конституционный порядок в Чечне.
С точки зрения уголовного права, лица, отдавшие такой приказ на разных уровнях, несут уголовную ответственность не только за превышение власти, но и за убийство эвентуальным умыслом.
Теперь несколько слов о международном трибунале. Я поддерживаю идею создания именно трибунала, а не какого-то другого органа. Трибунал должен быть действительно международным. Однако мне кажется, что желательно провести та-кой трибунал в России, со значительным российским представительством в нем. Потому что если проводить такое заседание за границей, то нас упрекнут в том, что мы привлекаем для правового разрешения чеченского конфликта не наших граждан и используем для этого не нашу территорию. Могут сказать, что такой трибунал не выражает воли российского народа.
Думаю, тактика проведения трибунала должна быть такой: сначала попытаться провести его здесь, в России. При этом я нисколько не сомневаюсь, что наши спецслужбы будут противодействовать проведению этого мероприятия. Если же это случится, — а так оно, по-моему, и будет, — то у нас появится основание перенести заседания трибунала в какую-то другую страну.
Я не вижу препятствий для того, чтобы привлекать специалистов из других стран к участию в этом трибунале. Давайте представим себе, какова будет политическая ситуация в то время. Уже будет вынесено решение Конституционного суда, о нем уже забудут. Уже начнется активная предвыборная кампания. В ходе предвыборной кампании кое-кто может разыгрывать козырную карту решения Конституционного суда. Исходя из этого, нам надо подумать о том, чтобы решение Международного трибунала было актуально, чтобы оно шагало в ногу со временем, чтобы оно убеждало наших граждан в том, что такая трагедия нигде и никогда не повторится.
Я расцениваю этот конфликт не как межгосударственный. Это и не гражданская война, потому что здесь нет столкновения различных социальных групп и классов. Но я думаю, что недостаточно назвать это сражение «внутригосударственным конфликтом». Затянувшийся вооруженный конфликт в Чечне — это разновидность национально-освободительной борьбы, которую уже в течение полугода ведет чеченский народ. Говорят — там много русских, но чеченцев больше.
Чеченцы отказались участвовать в наших высших органах власти. Каким образом Чеченская республика вообще попала в нашу Конституцию? Кто спросил у чеченцев, хотят ли они того, чтобы Чечня фигурировала в Конституции как Чеченская республика? Никто не спросил.
Обычно субъектам Федерации предоставляется возможность участвовать в работе центральных органов этой Федерации. Но Чечня отказалась участвовать и в Референдуме, вследствие которого была принята Конституция, и в других общенародных мероприятиях. Поэтому полагаю, что чеченский конфликт — это разновидность национально-освободительной войны. В международном праве признается национально-освободительная война, и эта война, если она происходит, проводится по правилам, которые установлены Вторым Женевским протоколом, а именно — без какого-либо ущерба для гражданского населения.
Налицо массовое нарушение прав человека в результате войны в Чечне, и каким бы ни было решение Конституционного суда, этого вполне достаточно для того, чтобы Международный трибунал состоялся, а также для того, чтобы он вынес не заключение и не решение, а именно приговор. Причем трибунал должен происходить по процедурным правилам, с вызовом свидетелей. Суд должен тщательно проверить всю информацию. Думаю, что это дело мы сообща должны довести до конца.
Игорь Петрухин,
доклад для Круглого стола «Война в Чечне. Необходимость проведения Международного Трибунала»
The War in Chechnya from Point of View of the Criminal Law
In correspondence with the Russian Constitution, the mass use of the state enforcement measures is possible only in two K-gal situations, namely: after the announcement of the martial law and the start of the military action or after the declaration of the state of emergency, the president and the cabinet, mounting a military action in Chechnya did nothing of the kind. There were no legal foundations to impose the martial law because it could be imposed only on condition that Russia becomes an object of aggression. It’s apparent that Chechnya wasn’t aggressor toward Russia, consequently, there are no justification in the imposition of the martial law.
Apparently, our authorities planned something of a blitz, therefore, no censorship was imposed, nor restriction of movement, they didn’t plan the closure of certain organizations, parties, etc. The authorities thought all would be over in a moment, therefore, didn’t care about the introduction of the state of emergency. Still, the president’s address to the warring sides (actually, it was only an address just to one side demanding that it immediately lay down its arms and stop fighting) contained a threat that unless the demand is met in 48 hours, the president would introduce the state of emergency. The demand wasn’t met, and the conflict became wide-spread.
In fact, the war began. The president managed to neither declare the state of emergency nor impose the martial law. A very dangerous precedent emerged. In future, if such conflicts do take place, the president, apparently, would willingly resort to force without the declaration of the martial law or a state of emergency.
The presidential decrees and government decisions were compiled rather shrewdly. Having studied them carefully one could really conclude that the use of troops was lawful. Who would challenge the presidential right to deploy troops within some territory of his country? Who would say there is no need to fight the illegal armed formations? I won’t be surprised if the Constitutional Court finds the measures, to some degree, constitutional. But even if this does take place (I hope no such definite decision will be passed) and these acts are found largely constitutional, this in no way excludes the raising of a question about criminal or other responsibility of the persons who started the conflict.
Thus, a paradoxical situation is possible, which I would describe as «criminal, but constitutional.» A crime has been committed. AN illegal order to wage the war was given. Thousands of people were killed. But the Constitutional Court doesn’t solve the issues of fact announces its verdict. It solves only the narrowly legal question of whether the presidential decrees are constitutional or not.
So, an order on the introduction of troops in Chechnya was given. They say for the purpose of restoring the constitutional law and order. At the same time the president and the government know full well about Dudaev and other Chechen leaders statement saying they would offer active armed resistance. The present and the government know that these Chechen formations are deployed both in the field and in the towns. Issuing orders about the shelling and bombardments of these townships, the president, the government and defense minister Grachev were fully aware that these strikes were not only against the armed formations but the peaceful civilians as well.
From the point of view of the criminal law, a mass killing of the peaceful civilians with the so-called eventual, indirect intention took place. The characteristic feature of this intent lies in the fact that a person actually doesn’t desire the death of the other person. He has some other goals in mind but doesn’t’ care what means will be sued to achieve the goals. Therefore, he allows for a possibility of death of peaceful civilians for the sake of restoration of the so-called constitutional law and order in Chechnya. From the point of view of the criminal law, the persons who issued such orders at various levels, are liable to be held criminally responsible not just for he abuse of power, but the murder with eventual intent.
Now a few words about the International Tribunal. I support the idea of creation of exactly a tribunal, not some other body. The tribunal must be really international. But I think it’s feasible to hold such tribunal in Russia, so that it could be broadly attended. If such meeting is held abroad we would be blamed for engaging foreigners and using their territory to solve the Chechen conflict. They would say such tribunal doesn’t express the will of the Russian people.
First, one has to try and hold the tribunal here, in Russia. ! do not doubt that the secret services would try to prevent it. If this does take place there would be justification for moving the tribunal hearings to some other country. I see no obstacles to the invitation of foreign experts to this tribunal. But let’s imagine what will be the political situation at the time. The ruling of the Constitutional Court will have been announced and forgotten. The active elections camping will be underway. In the course of the election campaign some would try to play a trump card relying on the decisions of the Constitutional court or criticizing it. Stemming from this we have to think about the decision of the International Tribunal being topical so that it could go in step with the time,, convinced our citizens that such tragedy would never and nowhere be repeated.
I view the Chechen conflict not as inter-state one. This is not a civil war because there is no collision of various social groups and classes. But I think it’s not sufficient to call this war «domestic conflict». The protracted armed conflict in Chechnya is a version of the national-liberation struggle waged by Chechen people for over 6 months. They say there are lots of Russians there, but Chechens dominate, though their numbers is not the main thing. Chechens refused to participate in the highest bodies of the Russian state power. How did Chechen republic get in the Russian Constitution. Who asked Chechens whether they want Chechnya to be subject of the Constitution? No one. Usually, the federation subjects are allowed a possibility of participation in the work of central bodies of the federation. But Chechnya refused to participate in them as well as in the referendum, in the wake of which the Constitution was passed, as well as in other national political activities.
The international law recognizes as legitimate the national-liberation war, and this war, if it takes apace, must be conducted on the rules set up by the Second Geneva protocol, that is, without any damage to the civil population.
Nowadays, the mass violations of the human rights in the war in Chechnya are obvious, and whatever the decision of the Constitutional court, this is sufficient to hold an International Tribunal as well as for its, not ruling or decision, but a verdict. The tribunal is to be held in accordance with all procedural norms, witnesses testimonies, etc. The court must carefully examine the whole information on human rights in Chechnya. I think this is a just cause which we must jointly bring to an end.
I. Petrukhin
Chechenews.com
07.08.16.