Конечно, я не могу знать, обречены ли мы на военный сценарий. Я не знаю также, как может выглядеть такой сценарий: будет ли он напоминать то, что происходит на востоке Украины, или выльется в ядерный пожар. Однако перспектива той или иной атаки России на Польшу кажется мне, к сожалению, вероятной. На самом деле, не имеет значения, как мы будем действовать. Главную роль в решениях России (хотя мнение, будто мы для нее — пыль, которой она не замечает, ошибочно) играют не локальные антипатии, обиды или провокации: они становятся лишь предлогами для очередных агрессивных шагов.
Москва ориентируется на стратегическую цель, стремясь хотя бы частично вернуть себе мощь Советского Союза, «ближним зарубежьем» которого нам довелось, к несчастью, побывать. Возможно, это лишь мнимая цель, мираж, предназначенный для российского общества, чтобы отвлечь его внимание от процесса разложения российского государства, уменьшения сырьевых доходов, отсутствия модернизации промышленности, патологической нищеты и хищничества элит. Для нас это не имеет значения: машина пущена в ход, и даже если она будет нестись дальше лишь силой инерции, мы, к сожалению, лежим на курсе ее движения.
Россия уже поняла, что в качестве оппонентов на Западе ей достались «лидеры», которые не дотягивают до этого почетного звания. На осознание этого у нее было 20 лет. Она поняла: чтобы держать в страхе Европу, ей не нужна армия Советского Союза, достаточно одной решимости. Западным политикам такой решимости недостает. Благодаря ей Москва может проводить политику свершившихся фактов, возвращаясь с точки зрения западных философов политики в эпоху межгосударственного дарвинизма XIX века. На глазах раздувающегося от высокопарных слов Запада она уже проглотила Чечню, часть Грузии, часть Украины, сбила малазийский самолет и, кто знает, может быть, приложила руку к смоленской катастрофе. И что? Где был Европейский Союз? Где была НАТО? Кто-то может сказать, что россияне не нарушали границы Альянса. Неправда: в случае Malaysia Airlines и смоленской катастрофы погибли граждане стран-членов НАТО, во втором случае — в том числе натовские военные. Однако потрясение быстро прошло. Мы живем дальше, будто ничего не случилось.
Россия пересекает очередные «красные линии», не обращая внимания на санкции или на грозно нахмуренные западные брови. Почему бы ей не пойти дальше? Может быть не сегодня, не завтра, но послезавтра? Тем более что машину, которую она привела в действие сложно (если не невозможно) остановить. Простые россияне, которые чувствовали себя униженными после распада Советского Союза, почувствовали запах крови. Путин оживил демонов российского империализма, который может ходить босым и голодным, лишь бы заставить всех (или по крайней мере, небольшие соседние страны) бояться. Российский президент также привел в действие последний ресурс российской экономики: военную промышленность. На фоне снижения доходов от продажи энергоресурсов она сможет еще какое-то время держать страну на плаву, заменяя собой реформы, которые следовало провести 20, 15 и 10 лет назад, но заниматься которыми уже поздно. Машина запущена. С чего ей теперь тормозить?
Конечно, НАТО тоже может оказаться настолько решительной, что Россия остановится на ее границе, но готовы ли мы удовлетвориться степенью вероятности, которую описывает слово «может»? А если этого (что кажется мне весьма вероятным) не произойдет? Говорят, американцы требуют, чтобы мы были способны самостоятельно держать оборону в течение трех месяцев, а генерал Скшипчак (Waldemar Skrzypczak) заявил, что россияне могут дойти до Варшавы за три дня. Диспропорция слишком велика. И все это только в ситуации конвенционального нападения. Но я слабо могу вообразить себе бундесвер, защищающий нас от калмыцких варваров. Тем более что пресловутая Пятая статья Вашингтонского договора, говорящая о помощи членам НАТО в случае нападения на них, не уточняет, в чем должна заключаться такая помощь, и когда она должна придти. А если мы получим от наших верных союзников то же самое, что украинцы: одеяла и фонарики? А если помощь придет через «русский месяц»? Что мы можем предпринять в сложной ситуации?
В последнее время мне часто попадаются мнения, сводящиеся к одному знаменателю: «не провоцировать Россию» — не писать в положительном ключе о воюющей Украине, не поддерживать ее на международной арене и ни в коем случае не посылать оружия. И это якобы станет доказательством прагматизма и реальной политики. Ничего подобного. Как я писал выше, Москва, принимая решение о нападении на Польшу, не будет руководствоваться такими мелочами. Конечно, она может счесть их предлогом, но если таких предлогов в ее распоряжении не окажется, она найдет себе другие.
Мы можем предпринять нечто иное. Мы можем остановить Россию, и в этом плане нас нельзя назвать абсолютно беззубыми. Мы можем помогать Украине, которая до сих пор способна держать Москву на расстоянии от наших границ. Мы можем использовать наши связи с Европейским Союзом, чтобы добиваться ужесточения санкций и создавать коалицию государств, которые станут противовесом Германии. Мы можем громко заявлять на разных площадках о нашей поддержке Киева, что, как мы уже убедились, отлично поддерживает моральный дух украинцев. И, наконец, нам не стоит отказываться от продажи или, возможно, безвозмездной передачи оружия, которое лежит у нас на складах, и которое мы собираемся заменить новыми моделями заграничного или отечественного производства.
У себя нам следует заняться оборонным потенциалом. В первую очередь провести чистки в органах, ответственных за закупки для армии. Каким глубоким стало это болото, можно было увидеть на примере конкурса по закупке подлодок и в целом, закупок во флоте, где в число приоритетов внесли приобретение минных тральщиков (как они защитят нас от десанта? Россияне станут забрасывать нас минами?), а также корабля логистический поддержки и танкера, чьи функции отчасти перекрываются. А когда мы планируем построить корабли, которые будут сражаться?
Нам нужно увеличить численность профессиональной армии. Сложно сказать, насколько: ни один из умников, которым я задавал этот вопрос, не смог мне на него ответить. Те вооруженные силы, которыми мы сейчас располагаем, способны лишь с трудом защитить участок площадью в 200 на 200 километров. Это должна быть армия рядовых и сержантов, а не генералов и полковников. Ей потребуется оружие. Боюсь, что при его покупке мы не можем ориентироваться на перспективу в 20 лет, это уже непозволительная роскошь, об этом можно было думать 10 лет назад. Сейчас нас должна интересовать максимум пятилетняя перспектива. Возможно, делать ставку на инновационную технику следует только в контексте поддержки собственной промышленности. В ином случае лучше выбрать даже уже бывшие в употреблении, но зарекомендовавшие себя вооружения, закупив большое их количество. Нам также нужна территориальная оборона, которая сделает потенциальную оккупацию более сложной. У нас есть база: военизированные организации, скауты, охотники, владельцы оружия.
И, наконец, наименее вероятное и связанное с долгим процессом: каким бы фантастическим это ни казалось, нам следует подумать о собственном ядерном оружии. Возможно, в рамках натовской программы Nuclear Sharing (раз от нее отказываются немцы, в результате чего останется немного «бесхозных» вооружений), а, возможно, попробовав создать его своими силами, пользуясь собственной ядерной энергетикой. Технологии для средств доставки этого оружия есть на Украине, с которой, я думаю, можно договориться, что станет дополнительным бонусом нашей поддержки этой страны.
Мы не обладаем неограниченными возможностями, но это не значит, что мы ничего не можем сделать. Мы можем. Даст ли это нам гарантии безопасности? Нет, но увеличит шансы на выживание. Поэтому этим стоит заняться.
06.12.16.