Думаю, в тот раз это действительно был вопрос жизни и смерти. Правда, тогда я не сидела в окопе и не ходила по минному полю. Я была в обычном, чуть более дорогом московском ресторане. Шел 1999 год.
В тот ресторан меня пригласил мужчина. Если бы я знала, какую он потом сделает карьеру, я бы, наверное, придала большее значение своему макияжу. Но тогда я не предполагала, что Миша Маргелов, этот круглолицый, выглядящий слишком серьезно для своих 35 лет мужчина когда-то будет (практически) решать, где начнется или закончится (скорее, первое) какая-нибудь война и как к этой какой-нибудь войне отнесется Россия.
Сейчас президент России Дмитрий Медведев отправил Маргелова в Ливию, чтобы там он убедил Муаммара Каддафи спокойно уйти. Маргелов сегодня всемирно известный переговорщик. Тогда он, правда, выглядел еще как только начинающий карьерист. Им он и был. Я не думаю, что он хотел меня убить, хотя ему это почти удалось. Чего он действительно хотел – так это обмануть меня, уничтожить мою жизнь, обокрасть меня и, возможно, угрожать мне самым изощренным образом – натравить на меня чеченских боевиков, с которыми у меня к тому времени все было в принципе нормально.
Итак, немного о самом Маргелове, чтобы было понятно, кто сегодня в мире представляет Россию. Он родился (как и я) в 1964 году. Его дедушка был гениальным военачальником, десантником и военным реформатором, папа – разведчиком. Сам Маргелов окончил ВУЗ, где учились многие российские шпионы – знаменитый Институт стран Азии и Африки. Он прекрасно овладел арабским и болгарским. Английским – само собой. Как любой правильный карьерист того времени он сразу же вступил в КПСС. И чтобы мало не показалось, он начал изучать арабский в высшей школе КГБ Феликса Дзержинского. Когда коммунизм стал не в моде, а СССР распался, он быстро переметнулся в американскую фирму, но это было сделано только ради заработка и сбора информации. А потом обратно в политику, и там Маргелов поменял много должностей. И он всегда попадал в цель. Он всегда был рядом с тем, кто играл первую скрипку. И он всегда успевал во время покинуть тонущий корабль и прыгнуть в отъезжающий поезд. Под каким флагом бороздить политические океаны, ему было все равно.
По российским источникам, Маргелов относится к так называемым неоевразийцам. Это движение, основанное на российском национализме и милитаризме. Врагами считаются главным образом американцы и либералы. Некоторое сходство с фашизмом – не просто иллюзия. Цель движения, например, вновь присоединить к России бывшие советские республики. Сам Маргелов как председатель комитета Совета Федерации по международным делам еще до оккупации Россией Грузии в 2008 году беззастенчиво заявил, что сенаторы без проблем проголосуют за военное вмешательство Москвы против Тбилиси.
Европу и европейцев Михаил не слишком ценит, зато он обожествляет Китай, его масштаб и силу. Проще говоря, это необычайно способный человек, практически без моральных принципов, каждое утро систематически вместо зарядки ступающий по трупам. И поэтому стоит еще раз написать о нем. Но сейчас главное. Он увидел меня во время моего бесславного участия в программе телеканала НТВ (тогда независимого), которая напоминала сумятицу. Я должна была защищать право журналистов контактировать с лицами, которых считали террористами.
Я защищала право СМИ позволить судам решать о виновности человека, а не политикам. Как известно, политики не просто часто ошибаются, еще чаще они врут. После того, как я билась как лев, и программа заканчивалась, ко мне незаметно подошел Миша Маргелов. Он улыбнулся и позвал меня на ужин. Он говорил, что его впечатлило, как я, споря с российским генералом, топала ножкой и спрашивала, почему стреляют по деревне, где полно мирных жителей, когда даже неизвестно, есть ли среди них хоть один преступник. Он выразил восхищение моими последними интервью с президентом Чечни Масхадовым (немногим позже застрелен русскими), арабским наемником Хаттабом и командующим северокавказским фронтом Шамилем Басаевым.
Газета Lidové noviny опубликовала эти интервью в то время, когда на Северном Кавказе уже не было практически ни одного иностранного журналиста. Русские издали приказ, запрещающий публиковать даже единственное слово, произнесенное лидерами боевиков. А мы каждому из них дали сразу по целой полосе. Это была одна из причин, почему меня позже выслали из России. Я до сих пор не знаю, какую роль в этом сыграл Маргелов, но думаю, что огромную. Приглашение поужинать вдвоем я самодовольно приняла. И потом, когда во время этого ужина Миша сказал, что он мог бы помочь мне в моем конфликте в российскими спецслужбами, но я должна прекратить свои близкие отношения с Баевым, у меня в горле застрял кусок бифштекса с кровью.
Я не просто поперхнулась. Это была борьба за воздух, борьба за жизнь. Я закрыла глаза, издавала безумные звуки и, наконец, упала на землю… Последнее, что я помню, — удивленное лицо Маргелова над моим качающимся телом. Он как будто спрашивал: «А не преждевременно ли?» Я не знаю, стукнул ли он меня куда-то или нет, но очнулась я только тогда, когда надо мной склонился врач. Он улыбался и говорил, что я родилась во второй раз. Рядом с ним был Маргелов. Немного растерянный и бледный.
Это была моя работа. Он заказал мне воду, нежно посадил меня к столу и потом начал ликвидационное мероприятие, более страшное, чем тот застрявший кусок. До того как я напишу об этом, возможно, Маргелова примет ливийский лидер Муамар Каддафи. Поэтому я и спешила с этой биографией, чтобы бедный полковник знал, с кем имеет честь. И не ел в присутствии Маргелова бифштекс.
Петра Прохазкова (Petra Procházková)
14/06/2011