Интересный обмен мнениями случился между Аркадием Бабченко с одной стороны, и Игорем Иртеньевым и Аллой Боссарт с другой (Иртеньев свой пост вскоре удалил – с чего бы это?).
Чешутся руки вставить свои пять копеек.
Оппоненты Бабченко возмущены его желанием видеть Мордор уничтоженным. Замечу сразу: очень странно, что поэт Иртеньев, профессия которого в том и состоит, чтобы мыслить метафорами, воспринял желание Бабченко впрямую, когда само слово «Мордор» здесь – ярчайшая метафора.
Означало ли уничтожение Третьего Рейха уничтожение Германии?
Бабченко приводит свидетельство оказавшихся под лугандонскими бандитами людей, которые готовы были сами погибнуть, лишь бы была изгнана с их земли эта нечисть: «Я в Киеве однажды разговорился с одной девушкой, которая год просидела на подвале, и она сказала мне такую фразу: „У нас там осталось все. Вообще все. Но когда мы сидели и слушали бомбежки, мы думали только об одном – блин, уничтожьте их. Выгоните отсюда. Пусть вы разбомбите нашу квартиру, пусть даже погибнем мы сами – но только очистите нашу землю от этих упырей“».
Я могу привести еще более сильный пример подобного рода. Из книги Уильяма Перла (1908-1990) «Заговор Холокоста: международная политика геноцида». В главе «Как союзники поддерживали работу Освенцима» (!) автор рассказывает о том, как не был разбомблен Освенцим, когда у союзников появилась такая возможность: «Когда Освенцим был в радиусе досягаемости авиации союзников, в нем погибло 500 тысяч человек… В ноябре 1942 года союзники выбили противника с аэродрома города Фоджа (южная Италия), и там сразу же была размещена 15-я воздушная армия ВВС США. Сначала аэродром использовался только для полетов короткой и средней дальности, но в апреле 1943 года появилась возможность совершать дальние вылеты вглубь Восточной Европы, включая Польшу. США получили прекрасную возможность уничтожить фабрику смерти в Освенциме, это позорное клеймо на истории человечества».
Освенцим не был уничтожен. Ни одна бомба союзников не упала на его территорию, хотя их авиация неоднократно пролетала над лагерем смерти бомбить военные цели немцев, находившиеся совсем рядом. Это большая, сложная и тяжелая тема, выходящая за рамки данной статьи. Нас в данном случае интересует, как сами узники Освенцима ждали и призывали союзников разбомбить лагерь смерти:
Но вот однажды, а именно 20 августа, по Освенциму пронесся слух: бомбардировщики наконец-то летят сюда! …
Но и на этот раз узники были жестоко обмануты. Авиация совершала точечную бомбардировку химического завода в Моновице всего в восьми километрах от газовых камер. Бомбардировщики совершили пять заходов, и каждый раз узники с замиранием сердца ждали: еще вот-вот, и следующая бомба упадет на крематории и газовые камеры. Но этого так и не произошло. Пилоты аккуратно облетели фабрику смерти стороной …В тот самый момент, когда Моновиц обращался в развалины, товарные вагоны беспрепятственно везли в Освенцим новые партии человеческого топлива для крематория.
Нетронутой осталась и железная дорога, ведущая к Освенциму.
И вот непосредственные мнения заключенных, которые приводит Уильям Перл:
Заключенные Освенцима и других концлагерей продолжали настойчиво требовать от союзников разбомбить своих истязателей. Смерть от такого удара была бы неизмеримо более осмысленной, чем от рук палачей. Евреи были бы рады даже простому факту, что кому-то они не безразличны. Одна бывшая заключенная концлагеря рассказывала: «Когда мы видели, что над нами пролетают американские или британские самолеты, мы усердно молились: „Пожалуйста, сбросьте хотя бы одну бомбу на наш лагерь. Если сможете, уничтожьте его“. Какой прекрасной была бы смерть, если бы мы знали: я умираю, потому что кто-то обо мне заботится, а не потому, что все меня ненавидят. Мы бы благословили смерть в схватке с этим звериным врагом».
Но возвращаемся ближе к теме нашей дискуссии.
Игорь Иртеньев в благородном негодовании бросает Аркадию Бабченко: «Эти границы открыты для тебя с твоим загранпаспортом, а не для пенсионерки, ковыряющейся на своих жалких шести сотках, не для разведенки с двумя детьми, не для работяги, крутящего гайки на конвейере, не для врача скорой на раздолбанном уазике, спасающего людей за медные деньги».
Я так понимаю, поэт-правдоруб имеет в виду не конкретных пенсионерку, разведенку или работягу, а неких усредненных. Поэтому могу спросить: а не эти ли усредненные работяги, разведенки и пенсионерки (которых в сегодняшнем Мордоре большинство) радовались «возвращению Крыма в родную гавань»? Не они ли выбрали этого крошку Цахеса в 2000-м году? – А ведь те выборы были честными. Или почти честными. Ах, вы не знали, что вырастет из этого крошки? – Да бросьте! Знали, что он был директором ФСБ? – Так ли много нужно было персонального знать о нем, чтобы понять, что нельзя на выборах президента голосовать за шефа «руссише гестапо»? Вами, вашими общими усилиями, с садомазохистским упорством раз за разом голосующим за него, взращен этот крошка. Как немцами был взращен Гитлер.
За все в этом мире приходится расплачиваться. Немцы после Второй мировой расплачивались, и россиянам еще предстоит. Сейчас – это еще только цветочки. Главное начнется, когда Мордор таки сгинет. Или вы думали, что это бирюльки – напасть на суверенную страну, убить уже порядка 15 тысяч человек, десятки тысяч в Сирии, при этом радоваться, как Россия показала всему миру кузькину мать и вообще круто встает с колен – и продолжать быть уверенными, что мы ни при чем, что надо разделять нас и режим, нас и Мордор? Да то самое путинское большинство давно уже слилось с ним в экстазе! Прав был Володин: Россия – это Путин, Путин – это Россия. Сейчас, во всяком случае, это уже факт.
Итак, что мы имеем.
С одной стороны: «НЕ желать ничьей смерти (и я об этом не раз писала) – свидетельство как раз нормального мышления и нормальной душевной организации, т.к. все мы все-таки воспитаны в традициях христианской культуры» (Алла Боссарт). Замечательно.
Но с другой стороны, как было написано в стыдливо удаленном посту Иртеньева о Бабченко: «Клюющий как стервятник – не успевает еще остыть тело жертвы – выдающихся артистов и режиссеров, пусть и поддержавших в какой-то момент урода Путина, но отнюдь не этим вписавших свое имя в историю культуры».
Эта сентенция безобразна сама по себе. Значит, культурные достижения являются индульгенцией на совершение подлостей, причем, теми, кого мы считаем совестью нации? А может, раз они совесть нации, с них и нравственный спрос побольше, чем с пенсионерок, разведенок и работяг? А также вот как замечательно получается: подлые, с точки зрения Иртеньева и Боссарт, писания Бабченко – это однозначно подлость, а подлости (причем, не писания, а поступки!) культурных деятелей – это простительно.
Мы сами будем определять, на чьи подлости можно закрыть глаза, а на чьи – нет!
Бабченко что, клюет этих несчастных культурных деятелей за их вклад в культуру – или все-таки за то, что поддержали «в какой-то момент Путина»? И так ли уж в какой-то момент, единственный и неповторимый? – Как начали они вылизывать всего Путина с ног до головы, так и продолжают самозабвенно это делать, не прерываясь даже на обед и туалет.
Но это все детали, придирки к словам, не это самое главное. Хочу указать на логическое противоречие двух приведенных цитат.
С одной стороны, вы против желания смерти кому-либо. Не по-христиански, мол. С другой стороны, с легкостью закрываете глаза на соглашательство культурных деятелей, поддержавших «в какой-то момент Путина», результатом чего (в том числе) стали украинская и сирийская кампании Путина, гибель десятков тысяч людей. Получается, что вы, если и не желаете смерти украинцам и сирийцам, то как минимум выписываете индульгенцию тем, чей коллаборационизм содействовал гибели этих людей. Где же логика?
Вы, простите, против убийств? Или только против убийств СВОИХ? Известно ведь, как болезненно россияне отреагировали, например, на гибель людей в «Зимней вишне», и как их оставляют равнодушными фотографии убитых сирийских детей в результате путинских бомбардировок.
Вы скажете: от коллаборационизма одного деятеля культуры ничего не зависит. От одного – да. А сколько их было, то и дело выражавших поддержку Путину во всех его начинаниях, сколько вошли в его доверенные лица? – Сотни! Если бы вся так называемая «элита» не поддерживала Путина – от этого тоже ничего не изменилось бы? А чего ж он с самого начала, как взобрался на галеры, искал расположения этой элиты? А то, что всячески искал и добивался – это медицинский факт.
Вот недавнее свидетельство Виктора Шендеровича о раннем Путине: «Он очень был робкий вначале. Он очень посматривал по сторонам. Я думаю, что он глазам не верил и удивлялся тому, с какой скоростью все ложатся к его сапогам. Он-то был готов к тому, что будет (я думаю) гораздо более серьезное сопротивление. А вдруг они все выстроились в рядок целовать его в плечико. Вдруг кумиры начали признаваться ему в любви, объяснять, что без него вообще жизни нет. И он охренел довольно скоро. Потому что когда тебе элита страны объясняет, что ты великий, то ты через какое-то время, конечно, вынужден просто в это поверить».
Нельзя никому желать смерти? А можно ли, по-христиански ли было желать смерти Гитлеру, Сталину? – Риторические, конечно, вопросы.
А вот шокирующий для вас вопрос: А можно ли желать смерти Путину?
И еще, наверное, более для вас шокирующее: я желаю. Потому что каждый день жизни Путина – это чья-то гибель, зачастую, кстати, и самих россиян. И вы хоть понимаете (нравится вам это или нет), сколько людей, в первую очередь, украинцев и сирийцев, желают этой смерти – и у них есть для этого все основания.
Конечно, я предпочел бы увидеть его на скамье подсудимых в Гааге, но если нет другого способа остановить этого взбесившегося маньяка, я, так и быть, готов согласиться на развязку, подобную той, что постигла его предтечу и учителя Иосифа Виссарионовича.
http://www.kasparov.ru/material.php?id=5B2967CE4A178
Chechenews.com
19.06.18.