«В 2001 году российский президент выступил с речью в бундестаге. По сей день эта речь воспринимается как свидетельство упущенных возможностей, как доказательство того, что все могло сложиться иначе. Действительно ли это так?», — задается вопросом немецкое издание Frankfurter Allgemeine Zeitung.
«Спустя две недели после терактов в США 11 сентября 2001 года Владимир Путин вышел на трибуну немецкого бундестага. Тогда ему было около 40 лет, это был его первый президентский срок. Речь, которую произнес тогда президент России, в основном на немецком языке и с многочисленными отсылками к объединяющим Россию и Германию фактам, до сих пор пользуется популярностью в Германии», — отмечают авторы статьи Фридрих Шмидт и Маркус Венер.
«Путин, усовершенствовавший свой немецкий язык за годы службы агентом КГБ в Дрездене, сказал тогда, что Россия выбрала свободу. (…) Это «дружелюбная европейская страна», но, к сожалению, политики еще не научились доверять друг другу. Решения принимаются «без нас», без России, несмотря на то, что холодная война закончилась. Это имеет мало общего с «подлинным партнерством», сказал тогда Путин. «Дорогие друзья, сегодня, слава богу, в Европе Россию упоминают не только в связи с олигархами, коррупцией и мафией», — сказал Путин, упомянув германо-российские связи, Достоевского, Толстого, Гете, а также брачные союзы между династиями. (…) «Убежден: сегодня мы открываем новую страницу в наших двусторонних отношениях. И тем самым вносим наш совместный вклад в построение общеевропейского дома», — призывал Путин».
«С российской точки зрения, выступление Путина было несомненным успехом, — пишет FAZ-. Немецкие СМИ были впечатлены речью и тем, как ее восприняли парламентарии. Путин «взял Рейхстаг штурмом», писала газета Süddeutsche Zeitung. Российский президент звучал убедительно не в последнюю очередь благодаря своему внешнему виду. Его костюм «с неброским галстуком и блестящая, идеально чистая обувь», а также уверенное выступление на немецком языке подкупали, отмечала тогда FAZ. К тому же накануне визита Путин «так обвел немецких журналистов вокруг «крымского» пальца , что все, кому было позволено находиться в его присутствии (порой без галстука), вернулись в редакции с идеализированным образом». Незадолго до своего визита Путин также призвал немцев более уверенно вести себя на международной арене. «Ни одна страна не должна вечно страдать от вины, которую она когда-то понесла в истории», — сказал Путин в интервью газете Bild. Необычная точка зрения для российского президента».
«В любом случае, в своей первой речи в качестве главы российского государства в бундестаге Путин предстал не как советский упрямец, а скорее как обидчивый медведь, призывающий уделить больше внимания своей великой родине. При этом он не пытался скрыть проблемы России, но все-таки, романтизируя, придавал им относительный характер. Под всем этим, напыщенно сказал Путин, «бьется могучее, живое сердце России».
«Российскому президенту удалось также представить и свою политическую повестку дня. После терактов 11 сентября (…) он также заявил, что его спецслужбы будут передавать информацию о террористах американцам и другим западным странам, и что Россия будет участвовать в спасательных операциях для солдат НАТО. Эти заявления вызвали у некоторых восторженную реакцию. Борьба с терроризмом может привести к созданию «международного союза безопасности, подобного которому мировая история еще не видела», — писал политолог Александр Рар, в то время сотрудник Немецкого общества внешней политики, а позже апологет путинского режима».
«Для Путина выступление в бундестаге было попыткой вернуть утраченные позиции. Германия, экономическая сверхдержава Европы, должна была сыграть особую роль в том, чтобы помочь России встать на ноги в экономическом плане. В первые годы президентства Путина в число его советников еще входили экономически либеральные политики, поддерживавшие такой курс, например, российский немец Герман Греф. А Путин, который любит отсылки к истории, видел себя преемником Петра Великого, который также хотел укрепить величие России тем, чтобы она училась у Запада», — пишет FAZ.
«Но судить о политике (как, в сущности, и о любом человеке) следует не по его словам, а по его поступкам. А они уже на момент выступления Путина давали основания сомневаться в шансах на «парное катание» Германии и России. Путин, который до своего президентства некоторое время был главой службы ФСБ, преемницы КГБ, и премьер-министром, предстал перед россиянами в качестве командира в чеченской войне. Тысячи мирных жителей стали жертвами жестоких действий силовых структур в северокавказской республике. (…) Соответственно, предложение Путина о сотрудничестве, сделанное после терактов 11 сентября 2001 года, не было бесплатным. Взамен Запад должен был принять точку зрения Путина на войну в Чечне: как часть борьбы цивилизованного мира против терроризма и исламизма. (…) О правах человека в контексте чеченской войны лучше было не говорить и не писать».
«Фразы, которые Путин впервые использовал в бундестаге, например, об окончании холодной войны и идеологическом противостоянии между блоками, повторяются президентом и по сей день, — отмечает издание. — Но уже 20 лет назад возникали сомнения по поводу того, как должно было выглядеть партнерство в сфере безопасности с Россией вместо Соединенных Штатов. Особенно с точки зрения стран Центральной и Восточной Европы, которые только что избавились от репрессивного господства Москвы и стремились вступить в НАТО. Уже тогда у них было достаточно причин не доверять риторике Путина. Сюда относится и распространяемая Москвой по сей день сказка о том, что перед воссоединением Германии Запад обещал не расширять НАТО на восток. Это, среди прочих, было опровергнуто бывшим президентом СССР Михаилом Горбачевым».
«Одно из ключевых событий первого года пребывания Путина у власти показывает, что даже тогда еще молодой президент вряд ли рассматривал возможность реального партнерства. После того, как в августе 2000 года в Баренцевом море затонула подводная лодка «Курск», Россия в первые, решающие дни отклонила предложения Великобритании и Норвегии помочь в спасательной операции. Очевидно, это было связано с тем, что Путин хотел избежать образа великой державы, зависящей от помощи Запада. Позже выяснилось, что некоторые из 118 погибших моряков были живы еще несколько дней. По сей день ведутся споры о том, можно ли было их спасти. Для Путина же уже тогда было ясно: роль России должна быть сильной», — говорится в статье.
«Также уже тогда было ясно, что есть основания сомневаться в риторике Путина о свободе, — продолжает FAZ. — Первый год его пребывания на посту президента привел к идеологическому подавлению ряда СМИ, в первую очередь телеканала НТВ. Телеканал дал возможность выступить свидетелям, когда речь шла о терактах в жилых домах российских городов в 1999 году, унесших сотни жизней. Эти теракты стали для Кремля поводом начать военную операцию в Чечне. Свидетели, однако, приписывали их спецслужбе — и, следовательно, самому Путину. Сразу же после инаугурации Путина на пост президента в мае 2000 года в главный офис НТВ с обыском пришли вооруженные силовики.
Рейд стал началом принудительного поглощения телеканала государственной корпорацией «Газпром», которая в течение года поставила его на место. Сегодня НТВ уже давно является одним из самых агрессивных голосов против внутренних и внешних оппонентов Путина. Поначалу Кремль довольствовался тем, что ставил под свой контроль важнейшие СМИ и давал другим наглядный урок на примере строптивых олигархов, в первую очередь Михаила Ходорковского. С годами, по мере роста давления со стороны общества, Путин стал все больше ограничивать свободу слова. В настоящее время в России ликвидируются последние островки свободы СМИ. Они уже давно существуют почти исключительно в интернете. Однако основы этого репрессивного развития событий были видны уже осенью 2001 года».
«Во внешней политике одна арена противостояния сменяла другую, от Грузии до Украины, Сирии и далее. Уже берлинская речь 2001 года дала понять, что Путин видит Россию, а значит и себя, в роли партнера, обиженного и недостаточно оцененного Западом. Соответствующей вехой здесь считается гневное выступление Путина на Мюнхенской конференции по безопасности в 2007 году, когда российский президент обрушился с критикой на мнимого американского «гегемона». Но даже то, что российские интересы были учтены, не смягчило обиды. Например, когда благодаря Германии и Франции было предотвращено поддерживаемое США желание Украины и Грузии вступить в НАТО. Ведь за российскими жалобами на Запад и якобы организованные Западом «цветные революции» в бывших советских республиках скрывается разочарование по поводу потери Москвой власти и значимости, особенно в бывшей зоне влияния, с чем Путин борется всеми силами. Горечь по поводу российских бед и упущений проецируется вовне, а во внутренних проблемах обвиняются внешние враги. Страшный сон Путина — это потеря контроля, который он заполучил 20 лет назад», — полагает издание.
(…)
«Тот факт, что речь Путина в 2001 году вызывает ностальгию у многих немцев (…) объясняется рефлексами, которыми президент России пользовался в то время и продолжает пользоваться сегодня, ссылаясь на прагматизм и экономические интересы, на культурную общность — и, конечно, на ужас истории, страх перед новыми конфликтам и войнами».
«Сам Путин все больше превращает себя в центральную, даже незаменимую личность в российской системе власти, на которой все держится. Эта тенденция достигла своего апогея в прошлом году с принятием поправок к Конституции. (…) Путин 2021 года уже давно отказался от курса на сотрудничество с Западом. Он хочет вернуться в круг великих держав, но скорее в досоветское прошлое, когда Европа и мир считались с Россией. «
Царь» больше не стал бы произносить речь, подобную той, что он произнес в бундестаге в 2001 году. То, что она остается искусным приемом, показывает, как много немцев продолжают предаваться грезам о якобы упущенных тогда возможностях и при этом затушевывать старые и новые российские реалии», — заключает Frankfurter Allgemeine.
Chechenews.com
25.09.21.