В причастности к террористическому «Исламскому государству» обвинили 22-летнюю уроженку Ингушетии Лейлу Гатагажеву. По версии следствия, она якобы с 15 лет готовила еду для боевиков в Сирии, лечила и финансировала их.
При этом адвокат Гатагажевой заявила, что из России ее увезли еще ребенком, а в Сирии она находилась в рабстве. Корреспондентке сайта Кавказ.Реалии удалось связаться с родственницей обвиняемой, которая рассказала подробности этой истории.
Мать Лейлы Гатагажевой вместе со своим братом, его семьей и своими четырьмя детьми уехала из Ингушетии в Сирию в 2014 году. Как рассказала бабушка Лейлы Лизхан Садакиева, это решение оказалось для всех неожиданностью.
«Нам они ничего не сказали. В один прекрасный день просто перестали отвечать на звонки. Мой муж спешно сорвался из Ингушетии в Майкоп, где они на тот момент проживали, но соседи сказали, что мои взрослые дети уехали минувшей ночью, и своих детей тоже забрали с собой. Позже они связались с нами и сообщили, что поехали в Сирию учиться исламу, – вспоминает Лизхан.
Поначалу женщина в это верила. Но потом начались обыски и допросы. Однажды ее вызвали в отдел полиции и показали фотографии мужчины с длинной бородой: «Он был увешан оружием и боеприпасами. Эти глаза я бы узнала из миллиона – это был мой сын. Я прямо в отделе упала без чувств», – вспоминает собеседница.
Когда Лейле исполнилось 13 лет, ее насильно выдали замуж, продолжает Лизхан: «В 14 лет она родила первого ребенка, а в 15 – второго. Они жили ужасно: в нищете и без условий. Она мужа почти не видела – он воевал».
Супруга Гатагажевой убили в 2017 году, после этого парализовало ее свекровь, и Лейла с двумя детьми на руках ухаживала еще и за ней, говорит Лизхан. По ее словам, Лейла Гатагажева «жила, как в аду»: от голода варила траву и вместе с детьми пила этот отвар. Бабушка девушки утверждает, что у внучки не было ни одежды, ни медицинской помощи, только «палаточный городок», нищета и бесправие.
В том же году 16-летняя Лейла «от безысходности» сдалась властям в соседнем Ираке, чтобы попросить помощи, говорит Лизхан: «Однажды зазвонил телефон – это была Лейла. Она сообщила, что находится в иракской тюрьме. От эмоций я вновь потеряла сознание».
Гатагажева рассказала, что ее парализованную свекровь осудили на 15 лет – позже она умерла в неволе, а сама Лейла, как несовершеннолетняя, получила пять с половиной лет тюрьмы. Дети также были с ней в заключении, продолжает Лизхан: «Ужасные условия были в тюрьме, холод, голод, насилие – они почти шесть лет на бетоне спали».
В 2019 году Лизхан удалось включить правнуков в список репатриированных из зон Сирии и Ирака детей и вернуть их домой. Старшей девочке тогда было четыре года, в этом году она уже пошла в первый класс. Сейчас они живут с Лизхан.
По словам бабушки, младшая сестра Лейлы Гатагажевой погибла под снарядами в Сирии будучи на девятом месяце беременности. Дядя Лейлы попал под артобстрел и тоже умер, его сестре и жене со своими детьми удалось выбраться, сейчас они проживают в Турции. По словам Лизхан, они очень раскаиваются, но вернуться в Россию уже не могут — им светят «огромные» сроки.
«Сын мой не раскаялся, но все остальные очень сожалеют. Я говорила ему: «Одно дело, что ты сам поехал, но зачем с собой женщин взял?» Многое мы пережили из-за этого, но я бы все забыла, если бы удалось Лейлу воссоединить с детьми. Я пенсионерка, у меня после всех этих событий два инфаркта и два инсульта было. Если со мной что-то случится, кто за ними смотреть будет?» – заключила собеседница.
После отбытия пятилетнего срока Лейлу не выпускали из тюрьмы в Ираке, по закону таких заключенных освобождают только после официального запроса России. По совету знакомых Лизхан написала несколько писем руководству РФ, в том числе и главе ФСБ Александру Бортникову.
В мае 2020 года стало известно о объявлении Гатагажевой в розыск, в апреле 2022 года – о возбуждении против нее уголовного дела. Летом этого года ее экстрадировали из Багдада в Россию.
В случае утвердительного приговора Лейле Гатагажевой грозит до 20 лет лишения свободы.
Жена боевика
Дело в отношении Гатагажевой по статье о терроризме в России возбудили еще в 2019 году, когда она содержалась в тюрьме в Багдаде, отмечает в разговоре с редакций ее адвокат Рамина Лабазанова.
Лейла уже отбыла наказание в Ираке по обвинению в терроризме, где для возбуждения дела достаточно, что она была женой боевика, подчеркивает юрист: «В приговоре суда нет такого, что она где-то участвовала, кого-то финансировала. Она просто являлась супругой боевика, но по факту, это было рабство, в которое ее отдали родная мать и дядя: она жила взаперти, делала всю работу по дому и была бесправна».
Дело расследуется в Ингушетии, но сама Гатагажева содержится в СИЗО в Северной Осетии, уточняет Лабазанова. Обвинение построено на показаниях засекреченного свидетеля: якобы Лейла помогала боевикам ИГИЛ, готовила для них и финансировала. В материалах нет доказательной базы, оно пустое, утверждает адвокат.
Согласно законодательству, человек не может отбывать наказание по одному и тому же преступлению дважды – ей должны были засчитать ее срок в Ираке, настаивает адвокат. Защита требует прекращения дела, но прокуратура ссылается на отсутствие доказательств погашенной в Ираке судимости.
«[В ведомстве] говорят, что еще в 2019 году запросили приговор у иракских властей, то есть четыре года назад, – добавляет Лабазанова. – А мы этот вопрос решили за неделю – через посольство запросили приговор и получили его на арабском и русских языках»
Адвокат называет дело сфабрикованным. По ее мнению, российским властям стало известно о существовании Лейлы, когда в страну экстрадировали других заключенных из Ирака.
«Когда их привозят, с ними начинает работать ФСБ. Они всем поголовно угрожают и принуждает к сотрудничеству, – говорит Лабазанова. – Видимо, одна из таких несчастных испугалась, дала ложные показания [на Гатагажеву], и они возбудили дело».
Теперь ФСБ в Ингушетии требует от Гатажевой оговорить других людей, сказала юрист. Силовики под угрозой физического насилия хотят, чтобы она «опознала» всех людей, которых ей покажут на фотографиях. Защита уже официально заявила о давлении.
Русафа и «жены ИГИЛ»
Собеседники Кавказ.Реалии ранее рассказывали о сложном положении «жен ИГИЛ» в лагерях для беженцев в Сирии и Ираке. Они живут в тряпичных палатках без туалета и возможности помыться, у них неделями не бывает свежей воды и нет медицинской помощи, говорили тогда родственники беженцев.
Женщины попадают туда чаще всего вместе с мужьями, завербованными для участия в войне на территории Сирии, передавала Русская служба Би-би-си. Часто супруги заманивают их разговорами о жизни в «халифате» или привозят обманным путем. Жены обычно не принимают участия в боевых действиях, не выходят из дома, а только стирают и готовят для остальных членов общины, отмечало издание.
На май 2023 года в иракской тюрьме «Русафа» по обвинению в терроризме содержалось более 400 женщин из разных стран, включая Россию, страны Центральной Азии, Беларусь, Украину, а также Францию, Турцию, Швецию и Германию.
Дети в камерах находятся вместе с матерями, отмечал в беседе с редакцией отец одной из заключенных из Чечни.
«Когда мою дочь переводили из одной тюрьмы в другую, дети оказались в приюте. Над ними издевались воспитатели и местные дети-арабы», – рассказал он.
Ему удалось с помощью российского государства забрать своих внуков домой, однако пребывание в иракской тюрьме не прошло для них бесследно: малыши агрессивны, плохо учатся, им требуется психологическая реабилитация, указывал он.
Весной 2023 года заключенные «Русафы» объявили голодовку. Участницы акции заявляли о необоснованных обвинениях в терроризме, формальном рассмотрении дел, отсутствии адвокатов и переводчиков. Кроме этого, они отмечали «невыносимые» условия содержания: недостаток лекарств и медицинской помощи, но главная их цель – это возвращение на родину.
Это требование доктор наук по военной политологии США Вера Миронова считает невыполнимым.
«Они все осуждены официально, у них есть сроки. И то, что женщины сейчас заявили: «Требуем отпустить», ничего не значит для судебной системы Ирака. Это физически невозможно в такой бюрократической стране, чтобы осужденного за терроризм вдруг выпустили», – говорит Миронова.
Перспектив на помилование нет
Правозащитники c 2017 года наблюдают за положением женщин в багдадской тюрьме «Русафа», отмечает директор Amnesty International по России Наталья Звягина. Большинство из них осуждены на длительные сроки и даже на пожизненное заключение, указывает она.
– Для приговоренных в Ираке к пожизненному лишению свободы в РФ появляется надежда на замену приговора на 25-летний срок, – считает Звягина, – в России пожизненное заключение к женщинам не применяется.
Голодовку, которую устроили весной осужденные, Звягина называет «авантюрной акцией». По ее данным, серьезных изменений в их судьбе она не принесла – заключенных могут передать в Россию только по запросу их родной страны, а власти в этом не заинтересованы.
«Возврат на родину не означал бы для них свободу, – продолжает она. – Никаких оправданных перспектив на помилование или освобождение в таких обстоятельствах нет».
На звонки корреспондента Кавказ.Реалии в управлении следственного комитета по Ингушетии никто не ответил.
- Работа по возвращению детей граждан России из зон военных конфликтов началась в 2018 году. За это время из Сирии и Ирака репатриированы 382 ребенка (из Ирака – 124, из Сирии – 258), все они находятся в семьях родственников и проживают в более чем 20 регионах России, сообщало госагентство «Интерфакс».
- В Сирии и Ираке остаются тысячи российских граждан. В подавляющем большинстве это жены боевиков экстремистской группировки «Исламское государство» и их многочисленные дети. Многие женщины – уроженки регионов Северного Кавказа – последовали в Сирию за своими мужьями в 2013–2015 годах. Сайт Кавказ.Реалии рассказывал об их судьбах.
Chechenews.com
02.10.23.