Кавказ. Это понятие давно уже перестало вмещаться в рамки лаконичного топонимического термина, обозначающего живописную горную местность между Черным и Каспийским морями в самом сердце обширного континента Евразия. О Кавказе во все века восторженно писали поэты и ученые, миссионеры и завоеватели. Кавказ был заповедником реликтовой флоры и фауны, «месторождением» этносов», средоточием древних культурных традиций, хранилищем сакральных знаний…
Сегодня – это «горячая точка», включающая в себя одну активную и несколько резервных моноэтнических «лагерей смерти», своеобразный испытательный и демонстрационный полигон, где апробируются формы и методы новейшей колониальной политики последней кровавой империи новейшей истории — России. Кавказ – это еще и богатейший природными сырьевыми, в частности, энергетическими, ресурсами страна, а значит, еще и зона стратегических интересов, своеобразный геополитический камень преткновения крупнейших современных техногенных гиперимперий.
Здесь живем мы – «аборигены, дикари, хищники». Мы обособлены друг от друга и сами от себя, наша память схоронена в неведомых тайниках бездонных подвалов российских спецслужб, сокровища нашей истории пронумерованы и упрятаны в бессрочные заказники имперских музеев. Нам совсем еще недавно внушали, что мы – «единая общность, советский народ», сегодня, что мы — лица единой криминальной «кавказской национальности», некогда обитавшей на недоступных горных кручах, а затем приглашенной на освоенные великодушным северным соседом «ничейной» плодородной территории, здесь же, у подножья наших кавказских гор.
Мы не можем сегодня оспаривать точку зрения российской исторической науки, противопоставив ей, к примеру, данные «Единой истории Кавказа», поскольку, таковой, к сожалению, не существует. Следовательно, попытаемся, основываясь на разрозненных сведениях, почерпнутых из других источников, (трудов историков, путешественников, летописцев и личных биографов великих полководцев древности), вывести некий цельный единый знаменатель истории народов Кавказа, а заодно и задуматься над обоснованностью экспансионистских притязаний северного соседа на эту территорию.
Даже беглый анализ исторических хроник позволяет утверждать, что геополитические аппетиты сильных мира сего в отношении кавказского региона, в прежние века, как и сегодня, менялись соответственно переменам в расстановке сил на мировой арене. Так, например, в эпоху цезарей западный Кавказ являлся сферой интересов Рима, восточный — Персии. В VII веке эта территория попадает под власть арабского Халифата, и к 900 году здесь формируется вполне самостоятельное исламское государство Сагидов, просуществовавшее пять с половиной столетий до середины XIII века. Затем, под властью Золотой Орды на территории Южного Кавказа создается монгольский улус Хулагидов, и с этого времени, происходит, существующее до сих пор, геополитическое разделение региона на Северный Кавказ и Закавказье. После продолжительного соперничества Персии и Османской Империи, вся территория от Крыма до Каспия попадает под протекторат Турции вплоть до XIX века.
Уникальность этой страны, (именно «страной» предпочитают называть эту территорию сами кавказцы), в том, что, будучи центром столкновения интересов могущественнейших цивилизаций древности — Римской и Персидской империй, Европы и Азии, христианского Севера (православная Русь) и мусульманского Юга (арабы, персы, османы), Кавказ в то же время был труднодоступной периферийной для этих империй территорией. Сложный ландшафт, изолированные от внешнего мира, высокогорные области, отсутствие выхода к открытым морям, — все это защищало обитателей этой земли от серьезного вторжения извне в их патриархальный уклад жизни. Наверное, именно это обстоятельство позволило сохранить этносоциальную картину края в относительной первозданности.
Советская перепись «хрущевских» времен называет 5 семей и 14 групп, в которые входят 46 основных кавказских этносов. Эти цифры грешат ограниченностью и некоторой недостоверностью, поскольку явно превалирующий количественный аспект в данных исследованиях, на многие десятилетия низвел многие народы до положения субэтносов, а некоторые из них обрек на небытие. Так, например, дагестанские андо-цезы, вайнахские карабулаки и бацбийцы, грузинские ингилойцы и лазы, да и многие другие уникальные кавказские народы практически не изучены, а многие просто ушли в небытие, не попав даже в имперский перечень вассальных народов. Фактически вне поля зрения, да и, наверное, вне спектра интересов российской науки, (за исключением, формальных статистических данных), остались многие народы, вследствие естественных миграционных процессов или насильственного исторического расселения, оказавшиеся на Кавказе и, органично вписавшиеся в этническую палитру региона. Это – курды, латыши, молдаване, болгары, месхетинские турки, эстонцы, греки, евреи, немцы, русские, украинцы, туркмены, корейцы и другие. Отдельное место в этом ряду занимают казаки, представляющие сложный синтез малороссийской и кавказской культур, свою, особую ментальность и социальную органику.
Несмотря на противоборство полярных, в конфессиональном отношении, государств за владычество над Кавказом, религий и верований среди народов, населяющих эту землю, – великое множество: христиане, мусульмане (сунниты и шииты), католики, буддисты, григорианцы, йезиды, иудеи, зороастрийцы, хемшины, приверженцы различных религиозных сект и орденов.
Если ограничить историческую память последними двумя столетиями, мы получим внушительный перечень межнациональных и межконфессиональных конфликтов: грузино-абхазский, осетино-ингушский, армяно-азербайджанский и т.д. И, во всех названных случаях друг другу противостоят христианский и мусульманский народы. Но, если заглянуть за пропагандистскую афишу, успешно используемую кремлевскими идеологами на протяжении полутора веков, мы увидим очевидную надуманность многих, официально заявленных, причин этих конфликтов. В частности, наличие такого серьезного фактора, как многочисленная община грузин – мусульман в моноконфессиональной православной Грузии, абхазцев – христиан, осетин – мусульман, хемшинов – обращенных в ислам армян, — свидетельствует о религиозной терпимости и отсутствии разногласий на этой почве между кавказскими народами. И, все же, оставив за скобками неизбежную, при нынешних обстоятельствах, (война на Кавказе), предвзятость, мы не можем не отметить очевидную хронологическую подоплеку внутрикавказских конфликтов.
Обратимся к российской исторической хронике: 1801 год – присоединение к России Восточно-Грузинского царства, 1804-й — Имеретии, 1806-й — Осетии, 1810-й — Абхазии, 1817-й — Малой Чечни, 1825-й — Кабарды, 1828-й — Восточного Закавказья, 1829-й — Черноморского побережья, 1859-й — Большой Чечни и Дагестана, 1864-й — Черкессии, 1878-й – Юго-Западного Кавказа от Карса до Батума. Но, это, как уже было сказано выше, российская хроника, подтасовка общеизвестных фактов, в которой, дело обычное. Если некоторые христианские царства и княжества: Грузия, Абхазия, Армения и Осетия добровольно стали вассалами православного государства, дабы защититься от диктата иноверной власти, то присоединение многих, так называемых, северокавказских народов к Российской Империи – факт скорее формальный, нежели реальный.
Перешагнув через Большой Кавказский хребет, чтобы взять единоверцев в Закавказье “под сень дружеских штыков”(1783 год), Россия оказалась на Среднем Востоке, оставив в тылу независимых северокавказских горцев, которые понятия не имели о том, что в результате подобной геополитической рокировки соседних государств, они оказались обреченными на «добровольное вхождение». О запутанной цепи интриг, закулисного сговора и откровенного предательства со стороны русских царей в отношении кавказских царств и княжеств, рассказывают хроники Тарковского шамхальства в Кумыкии, история Астраханского княжества, Аварского царства, Кабардинского княжества, Казикумухского шамхальства. Перечень можно продолжить. Все они были неоднократно преданы, обмануты, и приведены к безвыходному «добровольному» присоединению к России.
Однако царская администрация не тешила себя иллюзиями относительно благонадежности новых вассалов. “Относительно настроения населения Дагестана надлежит иметь в виду, что, несмотря на полную покорность его в мирное время, в случае войны с Турцией там будут беспорядки: они начнутся в Чечне и перейдут в Андийский и Аварский округа». Это цитата из полицейского донесения начала прошлого века, спустя полвека после официального «замирения» и присоединения этой территории к России.
По такому же сценарию осуществлялся массовый исход народов, являющихся коренным автохтонным населением Кавказа, преимущественно мусульман, в Османскую Турцию, «из-под власти кяфиров» (неверных) к мифическому всеисламскому единению. Только за период, последовавший за Кавказской войной, регион покинуло 470 тысяч адыгейцев, кабардинцев, чеченцев, аварцев, абхазов и других кавказских мусульман.
Тысячи переселенцев (мухаджиров) погибло от малярии и голода на гибельных Месопотамских болотах и каменистых бесплодных пустынях Среднего Востока. Для чего оставили эти люди плодородные предгорья и приморские земли Кавказа, кому это было нужно? Цели и задачи этой грандиозной по своим масштабам и цинизму акции, не были даже завуалированы исполнителями. “Магометанское население не может считаться преданным правительству и политически неблагонадежно”, — считало царское правительство, и Кавказ спешно и интенсивно заселялся колонистами. Наряду с взрывным увеличением казачества, на освободившиеся земли «приглашались» лояльные национальные общины, как, например, армяне или православные греки из турецкой Малой Азии, которые переехали на новые территории в массовом порядке – 40 тысяч человек.
Процесс захвата территории Кавказа, (поскольку, по сути, в какие бы «фантики» не заворачивали придворные имперские летописцы деяния своих хозяев, это называется именно так), — не может рассматриваться в прошедшем времени, поскольку это противостояние продолжается и сегодня. Пятое столетие на тех же рубежах идут непрекращающиеся бои. Горстка беззаветных защитников Кавказа, из поколения в поколение передававших своим потомкам, как самую главную ценность – заповедь свободы, продолжает гибнуть на руинах собственных домов. Чечня борется за Кавказ, и никакие пропагандистские ярлыки не могут скрыть очевидной для всего мира истины. Присоединен ли Кавказ, если его оборона все еще не сломлена? Вопрос не риторический…
За рамками наших размышлений до времени останутся: полностью уничтоженные, включая язык, материальную культуру и само упоминание, народы, (такие, как убыхи из этноса шапсугов); те, кто, образно говоря, периодически просыпался «присоединенным» к той или иной империи, (как, кочевые племена в ногайских степях); жители отдельных труднодоступных горных селений, которые до недавних пор не имели никакого представления о том, что происходит в мире, простирающемся за пределами визуального обзора.
Драматизм новейшей истории Кавказа настолько многосложен, что требует героических усилий многих сотен исследователей, чтобы восстановить истинную картину событий. Но, суть проблемы, волнующей сегодня всех уроженцев этой земли, независимо от места их проживания, не в чьих-то территориальных притязаниях на нее, и даже, не в военном противостоянии. На протяжении многих веков полчища завоевателей приходили на эту землю. Память о себе оставили немногие.
Особенность российской экспансии в том, что, наряду с классическим девизом — «разделяй и властвуй», здесь успешно используется другой – «обкради и оболги». Именно по такому принципу были частью сфальсифицированы, частью уничтожены исторические архивы, произведены чудовищные манипуляции с перетасовкой народов и территорий.
К чести кавказцев, надо отметить, что многовековой имперский прессинг не мог до последнего времени вытравить из их самосознания чувство единства, ощущения сопричастности всему, что имеет отношение к их общей родине. Сегодня ситуация изменилась. Россия захватила не только территории кавказских народов, предоставивших ей плодородные пашни и живописные предгорья под военные полигоны, аэродромы и концентрационные лагеря, — она вытеснила из сознания покоренных народов сакральное чувство единства.
Кавказцы сегодня стали просто русскоязычными носителями родного языка и наследственных антропологических признаков. Что касается родовых селений и национальных территорий, — каждый знает, какое место под солнцем дозволяет ему занимать прописка, указанная в паспорте с двуглавым орлом. Горские легенды рассказывают о времени, когда огромный железный дракон улегся вокруг Кавказа и, обложив данью его жителей, забирал все ценное, пожирал самых лучших юношей. Причем, правители приводили молодежь к чудовищу на съедение сами. Аналогия с происходящим сегодня вокруг Чеченской республике – абсолютная, особенно на фоне подобострастной толкотни кавказского политического истеблишмента у подножья российского трона.
Конечно, сослагательное наклонение – самое неудобное из всех правил русского языка, но оно позволяет более рельефно очертить категории сравнения. Итак, если бы, Кавказ не сопротивлялся господству Российской империи, то какой из нынешних провинций и областей этой страны соответствовал бы уровню экономического и культурного благоденствия кавказских народов?
Или, если в противовес агрессии северных и южных соседей, Кавказ замкнул свои границы и объединил военный и экономический потенциал своих народов? А, если бы, достоянием общественности стала истинная история региона, и, живущие на этой земле поняли бы не только «кто мы и откуда», но и «зачем мы здесь»? (К слову, идея кавказского мессианства уходит своими корнями в непроглядную древность и опирается на такое бесспорное свидетельство, как Священное Писание). Но, к сожалению, объективная реальность – грустный результат реализации наихудшего из вариантов. И некогда гордые и бесстрашные кавказские народы, стоят в очереди на заклание, как жертвенные животные, подобострастно заглядывая в глаза «хозяину». (Именно, национальные воинские и правоохранительные подразделения «отличились» особой жестокостью и рвением в проведении карательных акций в Чечне на протяжении обеих последних военных кампаний).
Доминанта страха порождает глухоту и отнимает дар речи, потеря памяти обрекает на одиночество и бесславие, но только покорность Злу и приятие Лжи, равнодушие и безучастность к страданиям ближних, обрекают народ на «каинову печать» позора до скончания веков. Можно освежить услужливую память народов, страдающих исторической амнезией, напоминанием о непрерывном, неустанном, безжалостном многовековом уничтожении Кавказа и кавказцев Российской империей: о миллионах депортированных в 1944 году карачаевцах, балкарцах, чеченцах, ингушах, калмыках, частично кабардинцах, черкесах и абазинах; об 1 миллионе 317 тысячах «расказаченных» в 1918—1933 годы и отправленных в Сибирь, на Север, на принудительные работы в шахты казаков за то, что по сути своей они стали кавказцами; о 150 тысячах немецкой кавказской колонии, «перемещенной» в Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию; о многих коренных и пришлых народах, для которых Кавказ был родиной, расставание с которой было для многих несовместимым с жизнью.
По многим из них прошелся молох российской карательной машины, многие приняли унижение, оговор и клевету, промолчали, когда по всей бескрайней империи началась истерия кавказофобии. Некоторые кавказцы, покинув свои дома, уехали в Россию, подальше от «горячих точек», импортированных из России же. Они молча приняли на себя вину за все, в чем соизволила их объявить виновными имперская власть, которая изощряется, изобретая средства и придумывая обоснования убийствам «лиц кавказской национальности». На лояльных и покорных объявлена охота, на них спущены своры фашиствующих юнцов и, досрочно освобожденных уголовников. Они безропотно привозят своих, забитых насмерть железными прутьями, детей на Кавказ, чтобы похоронить в родной земле, или ожидают годами освобождения из тюрем тех, кто посмел защитить себя. Непокорных убивают массированными бомбардировками и артобстрелами. Истерзанные и оболганные они борются и погибают в неравной войне за свою землю, своих детей, и братьев, прощая последним их молчание.
Вместо послесловия
Когда пройдет националистическая истерия, закончится экспансионистский паводок, и изрядно всему миру надоевшая, северная империя, наконец, войдет в свое историческое русло, народы, населяющие землю между Черным и Каспийским морями в самом сердце обширного континента Евразия, отдадут дань благодарности безвестному чиновнику, впервые произнесшему историческое словосочетание — «лицо кавказской национальности». Именно кавказская национальность прописана в паспортах светлокожих граждан просвещенного Запада, как свидетельство принадлежности к белой расе. Кавказские горы стали пристанью Ковчега, и отсюда, с этих вершин начался исход племен и народов. И мы, живущие у этих истоков, и хранящие завет наших предков, десятки многоликих, разноязыких народов, мы осознаем себя единой Кавказской Нацией.
«Многие народы часто обвиняются в прирожденном национализме, шовинизме, расовой ненависти. Не будем их перечислять. Их и так все знают. Русских ни в коем случае нельзя обвинить ни в том, ни в другом, ни в третьем, ибо, чтобы испытывать целостное чувство неприязни к другой нации, нужно, прежде всего, самим быть нацией. Русские не могут быть националистами, ибо, не являясь нацией, они не видят нации в ком-либо другом». (M.A. де Бодиен «Падение России»).
Нам представляется, что сказанное выше абсолютно точно определяет характер российской политики на Кавказе. Согласимся с автором.
Таус Асхабов
— председатель Общественно-Политической Международной Организации
«Бакъо» (Право)
Chechenews.com
12.11.15.