ПОЛЬСКИЙ ЖУРНАЛИСТ: «В НОЧЬ НА 11 ДЕКАБРЯ МНЕ НА МАЙДАНЕ БЫЛО СТРАШНО»

Знакомьтесь, это — Войцех Янковски, журналист польского «Радио Внет» и сотрудник «Курьера Галицыйского». На Майдане — еще с первого вече и повидал здесь многое. Будучи гражданином страны из постсоветского лагеря, Войцех разбирается в украинских реалиях гораздо лучше большинства своих западноевропейских коллег. Слова «шины», «сотни», «Самооборона», «Правый сектор» и множество других — он уже давно знает наизусть.

В этот четверг журналист Янковски должен был отправиться домой в Польшу. А в среду Цензор.НЕТ пообщался с ним и выяснил, какими Войцеху запомнились Украина и Майдан.

О КАТОЛИЧЕСКОМ РОЖДЕСТВЕ И ДВУХ УКРАИНСКИХ РЕВОЛЮЦИЯХ

«21 ноября в Польше посмотрел ленту новостей по Украине — и вижу: явно что-то такое происходит. И я не знаю, может, это интуиция, может, что-то другое, но я подумал: «Это может быть вторая Оранжевая революция!»

А с первой Оранжевой революцией было так: меня в Украину моя тогдашняя девушка не пустила (смеется). Как раз было Рождество, но я хотел поехать. «Нет, — сказала она, — это Рождество ты должен быть с нами!». И вышло так, что я не поехал.

И вот сейчас я подумал: может, это будет вторая Оранжевая революция? Сколько стоят билеты? Посмотрел: очень дешевые, как раз была «промоція». И 22 ноября я приехал в Украину. Я не знал, где я буду спать, в гостинице или у кого-то. Но здесь, на Майдане, я встретил знакомого, с которым общался в Варшаве. Связались через Фейсбук, и он мне сказал, что я могу пожить у него. Сначала это было в Борисполе, очень далеко. Здорово, конечно, что я там мог спать, но полтора часа ездить на этой…(Войцех мучительно вспоминает слово «маршрутка»).

Когда приехал, первое ощущение было — разочарование: да ну сколько тут людей, никакой революции не будет! Но в воскресенье, когда на станции «Арсенальная» я увидел, как люди идут на вече…Сколько людей! Это была река, море, океан людских голов! И я подумал: «О, здесь в самом деле происходит что-то серьезное!».

О СТРАХЕ И БЕССТРАШИИ НА МАЙДАНЕ

«24 декабря, в канун нашего Рождества, избили Татьяну Чорновол. А за четыре дня до этого я взял у нее интервью. И спросил: не страшно ли было в ночь 11 декабря стоять между «Беркутом» и протестующими? Она сказала, что нет, она готова к смерти, знает, что это с нами может произойти.

Но таких, как Татьяна, людей — немного. И хотя ночью с 10 на 11 декабря «Беркут» и ВВ относились к журналистам с большой осторожностью, на метр не подходили, — все равно мне было страшно. Я стоял на ул. Институтской всю ночь, и помню, что все журналисты волновались. И после того дня у нас, польских журналистов, которые были здесь, сложилось…есть у вас такое слово «braterstwo»? У нас стали отношения как в семье…».

О ПОЛЬСКОЙ «СОЛИДАРНОСТИ» И ПОЛЬСКОМ «БЕРКУТЕ»

«Когда поляки смотрят на то, что сейчас происходит в Украине, это им немного напоминает польскую «Солидарность». Я про те времена много сказать не могу, поскольку тогда был маленький. Но и тогда все думали, что раз «зомовцы» (это в Польше так «беркутовцы» назывались) бьют людей, то это не совсем наш народ, поляки не должны так поступать!».

О МИФАХ «БАНДЕРОВСКОГО» МАЙДАНА

«Здесь, на Майдане, я видел очень много людей, которые общаются на русском языке. Здесь нет разделения на русскоговорящих и украиноговорящих. А в Европе думают, что Западная Украина — это одно, а восток Украины — другое…Это не совсем так! Тут мне один человек с Автомайдана рассказывал, как донецкий милиционер остановил на улице его машину со львовскими номерами, проверил документы, отдал их и сказал: «Успехов! Нам этот Янукович и его братия — тоже поперек горла…».

О ТОМ, ПОЧЕМУ ЗАПАДНЫМ ЕВРОПЕЙЦАМ ТЯЖЕЛО ПОНЯТЬ ПРОИСХОДЯЩЕЕ В УКРАИНЕ

«Я родился в коммунистической стране. И то, что милиция бьет людей, я запомнил, когда был ребенком. А для них это вообще странно и страшно. Я здесь общался с фотографом из Франции, и он слушал, слушал, а потом спросил: «Ну, хорошо, а почему все это не могут урегулировать профсоюзы?». И я подумал: «Боже мой, вот как ему объяснить? Какие профсоюзы, когда почти все — мафия?».

О НАШУМЕВШЕМ РОЛИКЕ С ПОЛЬСКИМ ЖУРНАЛИСТОМ БАРТЕКОМ

«Мы тут между собой много спорили, является ли то, что он сделал, журналистикой. Сложный вопрос! Некоторые из нас говорили, что не стоит так делать. Как я к этому отношусь? Я стараюсь быть сдержанным. Пишу о событиях, стараясь избегать оценочных суждений. Но здесь сложно быть объективным, сложно не стоять, в кавычках, на какой-то из сторон. Хотя среди нас есть как люди, устами которых будто говорит идеология Майдана, так и люди, которые стараются замечать недостатки».

О СЛОЖНОСТЯХ ПОЛЬСКОГО ВОСПРИЯТИЯ МАЙДАНА

«Очень поразило первое вече — когда я увидел, сколько людей на нем было. Какая сила была тогда в этих людях! Я подумал, что такою, наверное, была «Солидарность» — хотя я уже говорил, что не очень помню то время, потому что ходил в школу.

Это было прекрасно — с одной стороны. Но с другой, в Польше была огромная дискуссия о том, как нам к этому относиться с учетом сложных исторических отношений между Польшей и Украиной. У нас ведь в Польше совсем другая оценка деятельности УПА на протяжении войны. Мне кажется, нет поляка, у которого бы не было родных или знакомых, которые пострадали в той ситуации. Например, моя учительница из средней школы была родом из Волыни. То есть я знаю людей, которые за ночь потеряли всех!

Как в Польше относятся к «Правому сектору»? Осторожно. Но не все, к примеру, мой друг, который работает со мной на одном радио, — у него нет таких проблем, для него все герои (смеется)!…

…Хотя в целом к Майдану в Польше отношение приязненное. Я думаю, у поляков есть такой себе «синдром «Солидарности»». Мы постоянно хотим видеть в других то же самое! Многие так и воспринимают происходящее в Украине: «О, это же так, как и у нас было!»

О ТОМ, КАК ПОЛЯКИ ПРО «ТИТУШЕК» УЗНАЛИ

«Я здесь от радио работаю вместе с коллегой. И каждое утро нам звонит шеф и в прямом эфире спрашивает: что делается в целом в Украине? А конкретно на Майдане? И один раз он спросил меня о «титушках». Я стал объяснять: «Да, есть такое явление. Но вы знаете, даже тот Титушко, от фамилии которого пошло это название, уже рубил дерево для Майдана и вообще готов был помогать!». И шеф сказал: » Может, ты об этом знаешь, но наши слушатели — не очень. Так откуда взялось это название?». Ну, и я тогда рассказал, откуда…».

О ЛИДЕРАХ ПАРЛАМЕНТСКОЙ ОППОЗИЦИИ

«Я с первого дня не до конца понимаю, как они относятся к тому, что происходит в Украине. Я думаю, что иногда это они шли за народом, а не были настоящими вождями. Потому что вообще то они — лидеры своих партий, и все! Да, иногда они пытаются показать, что люди идут за ними. Но мне кажется, что ситуация изменилась три-четыре месяца тому назад. У людей уже нет того к ним доверия. Сначала я видел, как они реагировали: «О, Яценюк! Кличко!». Тогда все аплодировали и почти никто не свистел. А на поздних вече было уже много свиста…».

О ЛОГИКЕ И НЕЛОГИЧНОСТИ ВЛАСТИ

«Мне мой друг сказал: «Уезжаешь? Но здесь скоро что-то будет!».

Трудно делать прогнозы. Я, например, не знаю, что будет после Сочи. И последнее время мы все опасались, что будет насильственный вариант. Этого пока нет, думаю, власть уже считает, что лучше всего подождать, потому что главное их оружие — это время. Так мне кажется. С точки зрения логики, им нужно ждать. Ждать, пока усталость здесь всех победит.

Но с другой стороны, Боже мой, а то, что убили людей, власти ведь, по логике, тоже было не нужно! И я до сих пор не вижу в этом логики!

…Я вернусь в Польшу в четверг, а в субботу у меня будет передача в прямом эфире, и там пойдет речь о восточной тематике, о бывшем Советском Союзе. Что я скажу своим слушателям про Украину? Пока не знаю, это длинная передача, около 50 минут, и в ней гости говорят больше меня. Я расскажу о том, как выглядел Майдан в последний мой приезд сюда. Расскажу, что ничего серьезного пока не происходит. Но если власть снова будет действовать нелогично…».

Евгений Кузьменко