В день начала предварительных слушаний по делу Олега Сенцова стоит вспомнить о тех, кого в России называют «крымскими террористами», и о других политических делах, заведенных против украинцев
На фото вверху: Олег Сенцов в Лефортовском районном суде, декабрь 2014 года. Фото: Михаил Почуев / ТАСС
В Ростовском окружном военном суде начинаются предварительные слушания по так называемому крымскому делу. На скамье подсудимых — известный украинский кинорежиссер Олег Сенцов и украинский эколог Александр Кольченко. Их обвиняют в создании террористического сообщества — филиала «Правого сектора» в Крыму, в двух поджогах и покушении на совершении терактов в Симферополе.
Обвинение считает, что «крымские террористы» собирались «оказать воздействие на органы власти Российской Федерации, создаваемые на территории Республики Крым, и заставить Россию «принять решение о выходе Республики Крым из состава Российской Федерации».
Читайте: Кинорежиссер Олег Сенцов: «Моя страна, за свободу которой я боролся меня не бросит»
Закрытый или открытый процесс?
Предварительные слушания — закрытое и абсолютно «ритуальное» заседание, на котором будет решаться вопрос о продлении меры пресечения Кольченко и Сенцову. Адвокаты подсудимых заявят ходатайства об исключении из дела недопустимых доказательств и попросят суд провести процесс по существу в открытом режиме.
Что решит суд — узнаем после заседания. На нем же будет назначена дата рассмотрения дела по существу.
Процесс по делу «крымских террористов» — по сути, первый большой процесс, где на скамье подсудимых граждане Украины, которых судят после аннексии Крыма.
В конце прошлого года в закрытом режиме осудили еще одного фигуранта этого дела — Геннадия Афанасьева, который пошел на сделку с правосудием, признал свою вину и дал показания на Сенцова и Кольченко. Афанасьев получил семь лет строгого режима и будет выступать на суде в Ростове-на-Дону как ключевой свидетель обвинения.
Геннадий Афанасьев. Фото: личная страница «ВКонтакте»
Второго ключевого свидетеля по этому делу Алексея Чирния судили в Ростовском окружном военном суде, его дело также слушалось в особом режиме — за закрытыми дверями и без свидетелей. Приговор тот же — семь лет строгого режима.
Чирний, как Афанасьев, выступит свидетелем обвинения на процессе Олега Сенцова и Александра Кольченко.
Напомню: ни Олег Сенцов, ни Александр Кольченко не признали свою вину в создании террористического сообщества.
Террористы, убийцы, каратели: хронология абсурда
«Крымских террористов» арестовали в мае 2014-го, а в июне прошлого года в Воронеж из Луганской области вывезли украинскую летчицу Надежду Савченко, которой вскоре предъявили обвинение — «пособничество в убийстве российских журналистов».
Суд по ее делу начнется в конце июля — в августе.
Читайте: «Дело Надежды Савченко»: как оно сфабриковано Россией …
В августе 2014-го в Ростове-на-Дону был арестован скотник Сергей Литвинов. Его этапировали в Москву, и оказалось, что он проходит обвиняемым по большому «украинскому делу» вместе с Надеждой Савченко, министром внутренних дел Арсеном Аваковым, губернатором Днепропетровской области Игорем Коломойским и другими.
Сначала Литвинова обвинили в убийствах мирных граждан по части 1 статьи 356 УК РФ («жестокое обращение с гражданским населением, а также применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных Женевской конвенцией о защите гражданского населения во время войны»), но после того, как в дело вступил адвокат по соглашению Виктор Паршуткин, обвинение подкорректировали, и теперь Литвинову инкриминируют «разбой в отношении гражданина России». Судя по всему, уголовная статья 356 исчезнет из обвинения, как она исчезла из обвинения по делу Надежды Савченко.
Сергей Литвинов. Кадр: телеканал Россия 24
В сентябре 2014 года в России арестовали еще двух украинских граждан — 73-летнего Юрия Солошенко и 32-летнего Валентина Выгивского.
Оба сидят в «Лефортово», у каждого — свое обвинение в шпионаже. Почти десять месяцев к ним не допускали украинского консула; допустили только после того, как в Украине задержали раненых российских офицеров ГРУ Александра Александрова и Евгения Ерофеева, и те попросили о свидании с российским консулом. Вот и к «украинским шпионам» пустили их консула.
Расследование этих двух «шпионски дел» подходит к концу; скоро начнутся суды.
Еще одного гражданина, но уже в России, имеющего, к тому же, вид на жительство в Украине, ФСБ России заподозрила в шпионаже в пользу Украины. Его зовут Виктор Шур, ему 58 лет, до ареста он занимался архитектурой и антиквариатом. Его собираются судить в городе Брянске — по месту совершения преступления. Дело секретное и сомнительное, и какую информацию якобы передавал или хотел передать гражданин Шур, — неизвестно.
Охота на украинцев
Если внимательно изучить список украинских граждан, содержащихся в России по разным обвинениям (и это только те, о которых есть хоть какая-то информация), создается такое впечатление: начиная с мая прошлого года Украина планомерно засылала в Россию убийц, террористов, шпионов, а российским спецслужбам приходилось отслеживать передвижения всех украинцев по территории нашей страны и выискивать среди них преступников.
История украинского студента Юрия Яценко, который год просидел в российской тюрьме по обвинению в хранении пороха и был освобожден «за отсиженным», очень многое объясняет тем, кто интересуется, как можно из простого украинца «сварганить» террориста, шпиона, нарушителя Женевской конвенции и басаевского боевика.
Я не хочу сказать, что все украинцы святые и не совершают никаких преступлений, в частности, в России. Но те, о ком я говорю, — а их около десяти или чуть больше человек, — это люди, чья виновность вызывает большие сомнения.
Почему?
Почти не сомневаюсь, что многие из них, как Олег Сенцов, Александр Кольченко, Алексей Чирний, Геннадий Афанасьев, подвергались пыткам (о пытках, через которые прошел студент Юрий Яценко, читайте здесь).
Надеюсь, что 73-летнего Юрия Солошенко и 58-летнего Виктора Шура не пытали, но в том, что их «обрабатывали психологически» и добились результата, — почти не сомневаюсь.
Юрий Яценко. Фото: Андрей Поликовский / iPress.ua
Украинские чеченские «боевики»
Что же касается Станислава Клыха и Николая Карпюка, которых обвиняют в участии в 1994 году в военных действиях на стороне чеченских боевиков и убийствах российских военнослужащих, то в отношении них, вероятнее всего, тоже применялись страшные пытки.
О судьбе этих двух украинских граждан почти ничего не известно.
Вот уже почти год российское следствие (Северо-Кавказского округа) не допускает к ним консула, свиданий с родными им не позволяют, письма из дома к ним не доходят.
Совсем недавно стало известно о том, что семья Клыха заключила соглашение с российским адвокатом, который в ближайшее время будет знакомиться с делом своего подзащитного в Пятигорске.
Николай Карпюк, по слухам, содержится во Владикавказе; его вот уже почти год никто не видел — адвоката по соглашению к нему не допускают, а последнее письмо жена от него получила в апреле.
Судебные процессы по делу Николая Карпюка и Станислава Клыха могут начаться осенью в Верховном суде Чеченской республики, в Грозном.
Станислав Клых. Фото: семейный архив
Украинско-российский «обменный фонд»
Когда чуть больше года назад я впервые пришла к Олегу Сенцову в СИЗО «Лефортово», он сказал: «Я очень надеюсь, что моя страна, за единство которой я боролся, не оставит меня в беде».
Прошел год, закончилось следствие, по другим схожим делам тоже вскоре начнутся судебные процессы, — и что же Украина?
А ничего.
Как сказал мне один украинский чиновник, с симпатией относящийся к арестованным в России украинцам: «У нас идет война, гибнут люди, а эти бедолаги все-таки сидят в тюрьмах, но живы. Нам пока очень трудно им помочь».
И я его понимаю. Чисто теоретически. Умозрительно.
Но эмоционально — не понимаю. Почему из-за стратегических, политических — каких угодно — интересов двух государств должны страдать живые люди, их семьи? Ведь это потерянные месяцы, годы жизни.
Говорят, что на днях новый глава СБУ Василий Грицак заявил в телеинтервью, что СБУ расследует более 40 уголовных дел в отношении украинцев, которые шпионили в пользу России.
Может, когда всех-всех осудят и в России, и в Украине, можно будет поменять «всех на всех»? И это будет выходом между двумя воюющими странами?
73-летний Юрий Солошенко, бывший директор оборонного завода «Вымпел» в Полтаве, каждый раз, когда мы навещаем его в камере Лефортовской тюрьмы, спрашивает с надеждой: «Вы что нибудь слышали о списках украинских граждан на обмен с россиянами? Говорят, я там иду вторым номером после Надежды Савченко».
Мне нечего ему ответить, и я быстро перевожу разговор на погоду и спрашиваю, дают ли ему тюремные врачи лекарства от ишемической болезни сердца.
—
ЗОЯ СВЕТОВА, опубликовано на сайте openrussia.org
Источник: argumentua.com
10.07.15.